Глава 4. Коробка конфет от Алексея Косыгина
Еще крошкой я осознавала всю важность того, чем мы занимались в Рижском Доме моделей. Эти модельеры, художники, закройщики и портнихи создавали красоту! Они были заинтересованы в том, чтобы исторически прекрасные улицы латвийской столицы украшали элегантно одетые люди. Если других детей вели в детские сады как на каторгу, они упирались и скулили, то я шла на свою работу с великим удовольствием и гордо поднятой головой.
У нас сохранилось лишь несколько журналов мод. Из них два московских. Именно для них и проводились фотосессии в Ленинграде. Журналы были сборными. Кроме Москвы и Ленинграда в них были представлены модели из союзных республик. Рижский Дом моделей был одним самых знаменитых в Советском Союзе и наших фотографий в журналах было очень много. Некоторые из них дублировались сразу в двух журналах.
Одно из изданий было специальным московским Журналом мод для детей за 1964 год. Третий номер. Подумать только, до этого журнала их было выпущено всего два!
А второе — московский Журнал мод Весна 1964 года — номер 74. Двадцатый год издания!
Конечно, работа фотографов была на высоте. Уловить в кадре сразу несколько детей, которым всегда давали команду «двигаться естественно, просто играть», и при этом показать особенности моделей было непросто. Наверное, их виртуозное мастерство помогало нам не уставать на бесконечных съемках и выглядеть безупречно свежими и красивыми. Даже кудряшки у меня во всех журналах элегантные, как у английской королевы.
Еще один яркий момент работы в Доме моделей относится к середине 60-х, когда в Ригу приезжала правительственная делегация во главе с Алексеем Косыгиным.
Высокого гостя встречали в здании Научной Библиотеки на Домской площади. В студенчестве эта библиотека стала моей самой любимой. Я провела там уйму времени! Зал был украшен официозными розовыми гортензиями в горшках. В то время я была уверена, что голубые и розовые гортензии растут только в горшках.
Рижская фабрика «Straume» выставила тогда опытные образцы своих новых электромеханических игрушек. Они и стали местом притяжения всей детской группы Рижского Дома моделей. Игрушек было четыре, но три из них запомнились ярче всего. Это был повар, который, стоя у плиты, жарил яичницу, подбрасывая ее на сковородке. Доктор Айболит наливал себе из склянки в рюмку лекарство и выпивал его, а медведица поила молоком из бутылочки медвежонка.
Мы кружили вокруг этих игрушек, и нам пообещали их подарить. Так как детей было трое, а игрушек четыре, мы размечтались о том, что нам каждому подарят целый комплект. Но нас жестоко обманули! И даже одного комплекта на всех мы так и не дождались. И зачем было так малышню обманывать? А когда эти игрушки уже появились в магазинах, то у нас они уже «из принципа» не вызвали никакого интереса. Насколько я помню, никто из моих коллег так и не выпросил себе ни одной такой игрушки.
Безусловно, что мы на этой правительственной встрече были неспроста. Планировался показ мод, открытие которого поручили мне, как самой маленькой, самой храброй и самой хорошенькой. Это я тогда так решила. Мне дали очень красивую, длинную, бордовую, почти бархатную розу. Я должна была вручить ее главе делегации Алексею Косыгину. На вопрос «где он?» мне сказали, что ведущая показа меня сориентирует. Когда я к ней подошла, она мне шепнула:
— Отдашь розу дедушке по центру!
Я оглядела зал:
— Но там все дедушки!
— Просто подойди и протяни розу по центру стола. Он сам возьмет!
Я так и сделала. Подошла к столу и протянула цветок. Пожилой мужчина его забрал, и… далее случилось непредвиденное.
Косыгин в ответ протянул мне огромную открытую коробку шоколадных конфет! Необычных, невероятно красивых, где каждая конфетка была произведением искусства! Я взяла одну конфетку и, поблагодарив реверансом, пошла дальше. В зале засмеялись и стали знаками мне показывать, чтобы я вернулась к столу. Косыгин, улыбаясь, продолжал стоять с коробкой конфет в руках. Тогда я взяла вторую конфетку и опять сделала реверанс. Зал аплодировал мне и смеялся, а я не могла понять, что же от меня требуется?
Видимо, Алексей Косыгин не знал, русская я или латышечка, и поэтому молча улыбался, стоя с протянутой коробкой конфет. Тогда мне уже знаками показали, чтобы я брала всю коробку! Я вернула конфеты на место и под громкие аплодисменты зала попробовала взять эту коробку. Но это было непросто! Она была огромной! Мало того, что она была тяжелая, я ее физически не могла взять. Тогда я вытянула руки, и мне ее просто на них положили.
До сих пор помню это чувство! Я двигалась к своим через весь зал с одной только мыслью: «не растянуться где-то на полпути!» Ведь из-за этой коробки я не видела ни своих ног, ни вообще ничего! Это была коробка знаменитой фабрики шоколада «Laima», что в переводе на русский означает «Счастье»! Конфеты были ручной работы, совершенно шикарные — подарок фабрики самому талантливому и видному государственному деятелю. Получается, что первым мужчиной, который подарил мне коробку шоколадных конфет был сам председатель Совета министров СССР!
Безусловно, конфеты были честно поделены между всем нашим коллективом, участвовавшим в этом мероприятии. А нам с бабушкой так и достались две конфетки, одна из которых была выполнена в виде золотого рожка с шоколадом внутри.
Рижский шоколад
Рижская фабрика «Laima» была известна своим шоколадом далеко за пределами Союза. Бабушка мне рассказывала, что когда в Ригу приезжал знаменитый на весь мир пианист Ван Клиберн, ему на фабрике «Laima» подарили шоколадный футбольный мяч! А я с детства была фанаткой этого высокого кудрявого виртуоза и, разумеется, шоколада!
Первый концерт Чайковского в его исполнении тогда слышал каждый культурный человек! К тому же он, американец, стал первым победителем Международного конкурса имени Чайковского! Настоящая звезда, сияющая своим талантом на весь мир!
Сейчас мои внучки так же любят и восхищаются Денисом Мацуевым. А тогда был Ван Клиберн! И этому американцу-сладкоежке рижане подарили настоящую шоколадную мечту!
Я была в полной уверенности, что мяч целиком состоял из шоколада. Позже я поняла, что большие шоколадные фигуры обычно внутри пустые или заполненные чем-то нешоколадным. Как те же знаменитые конфеты «Prozit». В длинной желтой коробке лежали восемь шоколадных бутылочек в разноцветной фольге. Начинка у них была исключительно для взрослых — разный ликер. Нам, малышне, иногда доставались такие шоколадные бутылочки уже опустошенные, но с хрустящей сахарной «отделкой» внутри.
Буквально на следующий день после моих реверансов с конфетами, по всей стране прокатилась новость о том, что в Латвии живут очень воспитанные дети. Вот в этом уже точно была моя личная заслуга! Хотя я всегда была уверена, что в Риге не только дети растут воспитанными, но и взрослые.
Это я смогла заметить, когда взрослея, посещала Москву и Ленинград. В Риге в любом транспорте, если заходила старушка, беременная женщина или мама с ребенком, молодежь, да и любые мужчины сразу же уступали место. Беременным не надо было ложиться пузом на крепкие плечи парней, а старикам тыкаться палочками в бесстыжие колени молодежи. Такого не случалось. Во всяком случае, в то время, пока я жила в Риге. В Москве меня сразу поразило метро со спящими людьми. Все, кто заходили, тут же плюхались на свободные места и… засыпали. С закрытыми глазами они не могли видеть ни стариков, ни беременных, никого. Но они четко просыпались и выскакивали на своей остановке. Прямо волшебство какое-то.
Камера! Мотор!
Еще один из моих значимых побегов был совершен во время съемок рекламного фильма для какой-то выставки в Париже. Время для съемок совпало с приходом в наш порт шикарного пассажирского лайнера «Иван Франко». Это был многоэтажный белый красавец. И пока наших модельных див подкрашивали в здании Морского вокзала, мы, малышня, наблюдали за этим, затаив дыхание и грезя о том времени, когда и нас начнут трогать кисточками, пуховками и помадой. В те реликтовые времена никому в голову не приходило раскрашивать детей, как это делают сейчас. И пока шли съемки, наша детская группа принимала в них участие наравне со взрослыми. Но нам это давалось куда труднее. Четко помню тот бесконечный трап, который нам надо было преодолеть:
— Камера! Мотор!
Мы карабкались вверх. Ступеньки трапа были гладкие, металлические и очень высокие. Перила
— холодные, неудобные и тоже очень высокие. Держаться за них и подниматься было делом непростым. Нас мучили дубль за дублем. Режиссер все время переругивался с оператором, который как-то неожиданно постоянно куда-то исчезал.
— Стоп, стоп, стоп…
Мы разворачивались и спускались, чтобы после очередного «Камера! Мотор!» покорно лезть вверх. В конце концов я решилась:
— Значит так. Если нам удастся достичь верха, разбегаемся в разные стороны! Хоть отдохнем и согреемся!
Моя идея была принята на «ура», и мы пыхтели все быстрее в надежде одолеть эти адские ступеньки. И вот, когда в один из дублей нам все-таки удалось достичь палубы теплохода, мы не разбежались в разные стороны, а кинулись в первое попавшееся помещение, где и спрятались. Там оказалась опять лестница, но уже внутренняя винтовая, с оранжевыми стенами и оранжевым освещением. Что-то совершенно фантастическое! Там, на оранжевом диванчике, мы отдохнули и согрелись. А когда нас все-таки отловили, то провели для всех экскурсию по теплоходу, включая капитанский мостик.
Телевидение
В Доме моделей состоялось и мое первое знакомство с телевидением. Само понятие ТЕЛЕВИДЕНИЕ в начале 60-х было не меньшей фантастикой, чем полет в космос Юрия Гагарина. Сначала нам сделали экскурсию по телестудии, где обязательным условием была полная тишина. Мы шли за нашим экскурсоводом послушным гуськом, а водила нас по студии сама диктор, очень красивая латышка, наверное, самая красивая женщина Риги на тот момент. С сильным акцентом она все время приговаривала:
— Тише, миши! Кот на крише!
Мы ходили по каким-то лабиринтам, темным переходам, поглядывая на центр зала, где под софитами происходило какое-то действие. В небольшую комнатку, отданную нам для переодевания, кто-то забежал с вопросом:
— Тут ежик не пробегал?
Нас это рассмешило до слез, вопреки требованию соблюдать тишину. И тут кто-то из наших манекенщиц, доставая обувь из коробки, наткнулся на колючего. Ёж мирно спал в коробке. На визг прибежали люди. Но радость от находки компенсировала наказание за причиненный шум.
Трансляция демонстрации мод шла в прямом эфире, и мы в вестибюле телестудии с интересом смотрели на тех, кто в это время еще ходил по подиуму. А эта фраза «Тише, мыши, кот на крыше» стала для меня добрым сувениром о тех телевизионных демонстрациях мод.
Из догонялок у меня в памяти остались и съемки на природе, когда я заметила огромную лягушку и бросилась ее догонять. Лягушки и прочие гады всегда были для меня на прогулках в приоритете и по сей день остаются моей страстью. Я бежала за лягушкой, а за мной неслась вся съемочная группа.
Осталось фото меня на горе гравия с лягушкой, которую я победно держу за заднюю лапу. Но в журнал «Rīgas Modes» второй обложкой пошел кадр, где я брожу в поле колосящейся пшеницы. Хотя кадр с лягушкой был бы креативнее.
Тогда я успела где-то сильно порезаться, и на остальных фотографиях можно рассмотреть боевую рану на белом носке. Фотографии для журнала мод делались и на природе, и в нашей фотомастерской в Старой Риге.
Самое сложное было не жмуриться под светом софитов. В один из журналов решено было включить фотографии детских причесок. Известный в то время парикмахер Хабибуллина колдовала над нашими головами, показывая прически, удобные для школы и праздников. Мои непослушные волосы долго мучили, но они не поддавались никаким уговорам мастера. Словом, когда меня оставили в покое, бабушка моментально причесала меня, собрав волосы в аккуратный локон-кок. Хабибуллиной это очень понравилось. Прическу разобрали и уже покадрово сфотографировали, чтобы дать в журнале ее схему.
Все время вращаясь в мире моды, я не обращала особого внимания на одежду. Меня одевают, обувают, мне удобно и хорошо. Но фильм «Хижина дяди Тома» произвел на меня огромное впечатление. В то время, когда современная мода стремилась к минимализму, а детские платья и костюмчики едва прикрывали трусики, я увидела на экране девочек в пышных, длинных до пят платьях. И я сразу поняла, что то, что я демонстрирую с подиума, совершенно не то, о чем мечтают девочки! На мое детское сознание обрушилась мечта о длинных платьях с кринолинами. Я серьезно взбунтовалась на работе, справедливо требуя, чтобы и для меня сшили такое же платье.
— Мариночка, мы обязательно сошьем тебе платье с кринолином!
— И я буду выходить в нем на показе мод?
— Обязательно будешь!
И снова на подиуме
Мне это пообещали, но так и не выполнили. Первый раз я вышла в белом платье с кринолином на подиум, когда в 29 лет выручала свою подругу на конкурсе визажистов и парикмахеров в Краснодаре. Девочка работала косметологом, преподавала искусство визажа другим, но при этом у нее не было обязательного участия в конкурсах. Словом, это ей было нужно исключительно «для галочки».
— Маринка, выручай! Можно на тебе потренироваться? Мне нужно для конкурса создать несколько образов.
Конечно, я согласилась. Тем временем конкурс приближался…
— Мариш, мне нужна красивая модель, чтобы я могла выступить с ней на конкурсе! У тебя есть подходящие девушки?
— Без проблем! У нас в проектном институте работают очень красивые девочки.
— Приводи!
Я рассказала своим коллегам, они согласились. Но у одной красивой девочки оказалась слишком чувствительная кожа. От прикосновения кисточкой она пошла пятнами. Вторая красавица оказалась слишком миниатюрной. Мы с Татьяной вышли на улицы нашего города и, как две озабоченные женщины, вглядывались в лица девушек в поисках прекрасного. Конкурс приближался. Я приходила к Татьяне на работу, она тренировалась на мне. И вдруг она подняла мне волосы и очень странно на меня посмотрела:
— А кого я ищу? У тебя правильные черты лица, абсолютная симметрия… Ты идеально мне подходишь!
Ну, выручать так выручать. С великим трудом мы нашли одежду на два выхода. Сначала отправились в Краснодарский Дом моделей. Я, как бывшая манекенщица, была уверена, что там что-нибудь да найдем. Нас хорошо приняли и провели в хранилище платьев и костюмов с показов мод. Я много чего перемерила, Татьяна чуть не умерла от смеха. Таких вычурных, неудобных до безумия платьев я никогда не видела. После этого костюм для вечернего макияжа я сшила сама из платков, а для дневного образа мы взяли в прокате свадебное платье с кринолином.
Я холодела от ужаса при мысли, что мне снова придется выйти на подиум после перерыва более чем в двадцать лет! В детстве я выходила с удовольствием, без тени смущения. А сейчас мне было откровенно не по себе. «Может, руку сломать?» — заглянула в голову шальная мысль.
— Только не вздумай руки-ноги ломать! — поймала мои мысли подруга и тут же нарисовалась у меня дома. — Я буду всюду ходить с тобой за ручку!
И она, правда, сопровождала меня на репетиции перед конкурсом. Представление ожидалось масштабное. Меня смущало лишь то, что из моделей я оказалась самой старой. Мне было 29 лет, в то время как девчонки уместились в рамках от шестнадцати до двадцати. Мы ходили по кругу, репетировали выход на «язык».
На генеральную репетицию нас попросили прийти на шпильках. И тут случился конфуз. Девчонки вообще не умели передвигаться на шпильках! Они бегали в балетках! А я каждый день носилась на шпильках и чувствовала себя совершенно уверенно. Чтобы девчонки не поломали себе ноги, было решено использовать в качестве моральной и физической поддержки статных курсантов.
Конкурс прошел зрелищно. Парикмахеры делали прически для моделей визажистов. Косметологи раскрашивали моделей для парикмахеров. Было ярко, весело, шумно! Впервые с подиума я демонстрировала не одежду, а свою красоту. Откровенно строила глазки!
Так как всё это действие должно было попасть в вечерний эфир новостей, то первым выходом был не дневной макияж, а вечерний. Более дорогой, более эффектный.
Меня раздирали сомнения! Я смертельно боялась, что кто-нибудь из моего проектного института увидит меня по телевизору! Ведь я неделю была на больничном с ребенком! Но с той минуты, когда мой собственный муж не узнал меня с высокой прической, я успокоилась.
Был еще один очень опасный момент. Мы, модели, сидели перед зеркалами, которые были установлены прямо на сцене с двух сторон. Я видела себя в зеркале и девочек напротив, с которыми работали парикмахеры. И тут я заметила, как в огромных зеленых глазах Татьяны отразился смертельный ужас! За ее спиной на нас двигалось огромное облако лака для волос. А я была очень чувствительная к запахам и в любой момент могла расчихаться до слёз. Татьяна это прекрасно знала. Она закрыла меня своим телом, пеньюаром и еще чем-то. Опасность миновала.
И тут произошло то, о чем никто и не догадывался на репетициях. Если я с ярким вечерним макияжем смотрелась весьма гармонично, то юные прелестные девчонки превратились в вульгарных девиц не слишком тяжелого поведения. И чем младше была модель, тем ужаснее был вид. Ох, взять бы это на вооружение юным красавицам, превращающим свои прелестные от природы лица в недружеские шаржи художников импрессионистов.
Еще одна засада ожидала меня с дневным макияжем, для которого я облачилась в платье невесты. Парни часто недоумевают, зачем девочки ходят в «дамскую комнату» вдвоем? Телефончик подержать? В то время мобильные телефоны еще не придумали, а вот кринолины были давно. Ах, если бы девочки, мечтающие о пышных платьях с кринолинами, знали, что современные кабинки не предназначены для таких моделей, и девочке в одиночку с такой конструкцией не справиться…
При «дневном выходе» Татьяна меня предупредила, чтобы я выходила на подиум одна, не по сценарию. Иначе я своим платьем с кринолином просто смахну девчонок с дорожки. Мой выход был восхитительным, а Татьяна получила высшие баллы. Потом, когда был «разбор полетов», мою Татьяну спросили:
— Где ты нашла свою модель? Настоящая кубанская красавица!
Татьяна со смехом передала мне эти слова.
— Кубанская красавица?!? Татьяна, почему ты им не сказала, что я рижанка?
Этот выход был завершением моей модельной карьеры. Хотя, как знать?