Глава 4. Три замужества Елизаветы

Степан Семенович появился в их квартире внезапно. Серьезно заболела его тёща, и он, как порядочный зять, вызвался помогать супруге. А так как служба его уже подходила к логическому завершению, ему одобрили перевод в Москву по семейным обстоятельствам.

Теща болела недолго, и ровно через полгода позвала на небеса и свою дочь, чем возмутила Степана Семеновича до глубины души.

— И на земле покоя не давала, и на небесах никак не успокоится, — ворчал он целыми днями, оплакивая свою рухнувшую семейную жизнь.

Детей они с женой не нажили, и он остался совершенно один. Но едва слезы его подсохли, как он заметил, что мир не без добрых людей. И один человек заставлял его сердце биться чаще, чем положено по Уставу.

Елизавета Андреевна опять крутилась перед зеркалом. Она обожала это занятие, словно каждый оборот списывал с ее паспорта добрый десяток лет. Высокая, статная с длинной черной косой, она была не худенькой и не толстушкой, а такой, что в самый раз. Есть за что ущипнуть и при этом не вогнать себе занозу.

Каким боком она не повернулась бы, любое отражение было прекрасным. Но стоило ей перенервничать, как она начинала стремительно худеть, просто таять на глазах. Съедаемые калории пролетали мимо на зависть вечно сидящей на диете Лидии Петровне, которая полнела даже от взгляда на шоколадные конфеты. Да еще и отражение в зеркале начинало ей нашептывать:

— Второй косы тебе, Лизонька, не хватает. И черного плаща с капюшоном.

И это было истинной правдой. В худом виде Елизавета Андреевна пугала не только зеркало, но и всех окружающих. Поэтому она быстро наверстывала упущенное, поглощая безумное количество своих любимых пряничков.

Одевалась она просто, но элегантно, поднимая летом свои непослушные волосы в высокую прическу, что делало ее королевой. Остальное время года коса свободно болталась, вызывая у Степана Семеновича непреодолимое желание ее подергать.

— И не вздумайте! — цыкала Елизавета Андреевна, замечая его шаловливый взгляд.

Ей нравилось внимание полковника, но она гордо встряхивала головой, позволяя своей косе больно сечь его озорные руки.

— Да как вы могли подумать? — облизывал обиженные пальцы Степан Семенович, вздыхая ей вслед.

С каждым днем ее образ все сильнее впечатывался в подбитое тяжелой утратой полковничье сердце. Да и она испытывала к нему чувство симпатии, но три замужества заставляли ее держаться от мужчин подальше. О своих браках она не любила рассказывать. Если мужчины громко хвастаются своими победами, то женщины предпочитают скромно умалчивать о своих поражениях.

Первый раз Лиза выскочила замуж еще студенткой. Она училась на втором курсе института, когда сильные чувства накрыли ее неподготовленный к взрослой жизни организм. Она забросила учебу и чуть не осталась без образования.

— Ты давай, это, учебу не бросай! — кипятилась ее мать, заметив одурманенные любовью глаза дочери. — А то будешь всю жизнь полы мыть, да улицы мести. И работать, в лучшем случае, старшим помощником младшего дворника!

Парень был самым красивым на их курсе, и самым бестолковым. Второе она поняла, но не сразу. Его красота ослепляла и перекрывала все его недостатки. Но любовь оказалась нелепой и мимолетной, как цветение дурмана под соседскими окнами.

— Дурой была, — повторяла она через месяц слова матери.

Второе замужество длилось дольше: целый год после окончания института. И длилось бы оно еще дольше, если бы ее благоверный не начал напевать, что неплохо бы поменять твой коммунальный клоповник на нормальную квартиру.

— Ну почему же сразу клоповник? — возмущалась Лиза.

Она очень любила свою коммунальную квартиру и даже скучала по ней, когда оставляла ее, ненадолго выходя замуж.

— И где же мы найдем нормальную квартиру? — задавала она мужу почти риторический вопрос.

Оказалось, что всего-то в часе езды на электричке.

— И надо было тебе вылезать из своей деревни в город, чтобы опять дорогу назад искать? — послала своего мужа на историческую родину Елизавета Андреевна.

Супруг кровно обиделся. И пока он дулся, Лиза поняла, что и этот брак был такой же глупой ошибкой, как и предыдущий. Но едва она утвердилась в своей очередной свободе, как ей опять заморочили голову.

В третьем браке Лиза родила сына. Оба родителя души не чаяли в своем отпрыске. Муж помогал ей во всем, и жили они долго и счастливо, пока… Пока ее мужа не отправили в длительную командировку. Тащить жену с маленьким сыном через всю страну было просто безумием. Договорились, что пока супруг в отъезде, Лиза разделит одиночество свекрови.

Но едва муж уехал, как Лиза из любимой невестки превратилась в Золушку. Вместо ожидаемой помощи она получала от свекрови лишь нескончаемые задания по хозяйству.

«Моя невестка будет самой счастливой девушкой на свете», — думала она, наводя блеск на паркете или намывая до скрипа и без того чистые окна.

Через полгода Лиза по обрывкам телефонных разговоров догадалась, что ее муж не справился с одиночеством. Свекровь не сильно упрекала в этом любимого сыночка, а Лиза, не долго думая, собрала вещи и тихо сбежала с ребенком в свою коммуналку. Свекровь восприняла ее бегство спокойно. «Баба с возу — кобыле легче». Она не предприняла даже слабой попытки вернуть Лизу.

Комнату в коммуналке в отсутствие Лизы занимали студентки-квартирантки. В их обязанность входило содержать ее в чистоте и первоначальном облике. Менять позволялось лишь воду в цветах, которые всегда должны были ожидать хозяйку.

Поэтому, когда Елизавета Андреевна возвращалась к себе между браками, комната неизменно встречала ее чистотой и уютом. Да и соседи оказались куда милее и роднее, чем семья ее мужа.

Сын вырос быстро, переняв от своих родителей лишь хорошие качества. Встав на крыло и женившись, он с семьей уехал покорять Дальний Восток, так и не позволив матери стать «идеальной свекровью». Теперь надежда была на внука, который приехал в Москву учиться и время от времени навещал любимую бабушку.

Все эти события не отняли у Елизаветы Андреевны оптимизма и не добавили седых волос. В свои шестьдесят она обладала шикарной черной гривой и гладкой кожей. Генетика ее не подвела! Она была на высоте. Ее мать выглядела как ее старшая сестра. Она до сих пор не красила волосы, дразня своих подруг легкой сединой на висках.

Два раза в год она наведывалась к дочери. Она навещала старых приятельниц, которых с годами становилось все меньше. Но это ничуть ее не расстраивало, так как она свято верила в реинкарнацию. Все соседи с восторгом наблюдали, как Елизавета Андреевна, почти авторитарная женщина, превращалась в маменькину дочку, маленькую и неуклюжую.

— Лизка! Положи нож, я тебе говорю, — цыкала Нина Сергеевна на дочь, появляясь на кухне. — Еще пальцы себе оттяпаешь! Я сама все приготовлю!

Все уважительно относились к знаменитому раритету, стараясь ей не перечить и не попадаться лишний раз на глаза. К тому же готовила она восхитительно, наполняя квартиру ароматами азиатских приправ, и щедро угощая каждого смельчака, посмевшего в это время сунуть свой нос на кухню. И хотя она была невысокого роста, сверкание ее карих глаз поверх узких очков в золотой оправе мигом превращало всех остальных в нашкодивших карликов. Во время ее визитов соседи рассасывались по своим комнатам, затихая там до ее отъезда. Передвигались они по квартире запредельно тихо и почти незаметно.

— Мам, а давай на ужин Степана Семёновича пригласим? — робко обозначила свою привязанность дочь.
— Еще чего? На кой нам этот старый пердун сдался? От его канонады у меня уши закладывает! Стоит бросить спичку, и ваша квартира взлетит ко всем чертям!

— Мам, да не придумывай ты! Это Лёнчик за стеной в танчики играет!
— Да ну! Лёнчик играет в танчики? Не смеши меня, он уже взрослый! Ему жениться пора!
— Ну не настолько взрослый, чтобы бросить свои игрушки. Кстати, он со своей невестой и играет!

— Лиза, скажи, что ты меня сейчас просто разыгрываешь! — старушка смотрела на дочь с лукавым прищуром, пытаясь понять, всерьез ли дочь говорит ей все это.
— Да, мама! Молодежь сейчас стала такой инфантильной, что диву даешься.

— Вот поэтому ты себе деда присмотрела?
— Какого еще деда?
— Да полковника твоего! Даже для меня он стар.
— Мам, да он совсем не старый! И младше тебя на пятнадцать лет!
— Зато старше тебя! Да и выглядит на все девяносто! Лизка, даже не спорь! Он просто себе сиделку ищет!

Нина Сергеевна не одобряла мужчин пожилого возраста, считая их старыми маразматиками, и говорила, что все они пахнут козлами. Словно она этих козлов хоть раз в жизни нюхала.

— Мам, Степан Семенович очень аккуратный мужчина. И от него очень даже приятно пахнет.
— Ну, даже если козлом он пока не пахнет, то характер все равно рано или поздно козлиный прорежется, — утверждала ее мать.

До поры до времени она была не замужем, называя Лизу непорочно зачатой. Отчество Андреевна она дала дочери, как наиболее подходящее к имени.

В то же время до Лизы дошли слухи, что непорочному зачатию ее мать была обязана своему начальнику, который не устоял перед прелестной юной машинисткой. От него Лизе достался высокий рост и гонор, а матери — самая большая и самая светлая комната в коммунальной квартире. Но мать на корню пресекала любые разговоры дочери об отце. И в школе девочке приходилось всем врать:

— Мой папа работает разведчиком!
— Не может быть! Нет у тебя никакого отца!
— Очень даже есть! Он на Кубе служит!

Почему на Кубе? Да чтобы не спрашивали, почему он не ходит на родительские собрания!

Но ее мама все-таки вышла замуж. Когда она встретила свою настоящую любовь, ей было уже за сорок. И случилось это в Крыму, когда их кораблик направлялся к Ласточкиному гнезду. Вихрастый мальчишка носился вокруг, постоянно наступая ей на ноги, чем сводил на нет все ее попытки отдаться морскому бризу и наслаждаться морем.

— Ой, простите Бога ради! — не уставал извиняться за сына молодой мужчина.

В конце концов мальчик угомонился, уселся к ней за столик и обрушил на нее шквал вопросов. Рядом тут же приземлился и его отец, такой же балабол.

— Извините моего сына, прогулки по морю так возбуждают его. Кстати, меня зовут Виктор, а вас?
— Меня Нина.

Позже Виктор раскололся, что она понравилась ему еще в очереди за билетами. А за каждое спотыкание об ее ноги мальчишка получал от отца конфету.

— Так вы это специально подстроили?
— Каюсь, грешен! А как еще двое мужчин смогли бы обратить на себя внимание богини?
— Свалиться за борт!

На следующий день она уже звонила дочери из Ялты:

— Лизка, ты представляешь? Жена бросила их с сыном! Виктор один воспитывает своего ребенка! Сам воспитывает!

После этого разговора мать, не заезжая в Москву, упорхнула с ним во Владивосток.

— Дорогая, ты не представляешь, какой здесь климат! — позвонила она дочери, чтобы пригласить ее на свою свадьбу.

Лиза была счастлива за мать и безумно благодарна Виктору за то, что он увез ее так далеко.

Елизавета Андреевна была негласным лидером квартиры. И хотя Степан Семенович превосходил ее на целую голову, даже он побаивался ее острого язычка. Не раз эта мадам вгоняла его в ступор своими неожиданными репликами.

— Степан Семёнович, а как вы смотрите на то, чтобы пустить вечером своего скакуна в мои пшеничные поля?

Пока Степан Семёнович ловил ртом воздух, пытаясь понять, что она имела ввиду, Елизавета Андреевна, не смущаясь, продолжала свои пытки.

— Вот Евгений Иванович уже попробовал. Можете сами у него спросить!
— Он коня-то своего, поди, заморил?
— Нет. Два круга выдержал!

Лидия Петровна кивала, с интересом наблюдая за туше отставного полковника, хотя тоже не понимала, о чем идет речь. Но срывать спектакль своими вопросами она не хотела. Когда сосед с умным видом удалился «по неотложному делу», она все-таки спросила:

— Скакуна? В пшеничные поля? Вы это о чем, Елизавета Андреевна?
— Это я насчет нашего последнего сражения в нарды говорила.
— Боже ж ты мой! Вспомнила. Из уст Евгения Ивановича это тогда прозвучало интригующе! Если не сказать скабрезно. Даже не представляю, что подумал Степан Семёнович!
— Пусть помучается.

Женщины рассмеялись. Подтрунивать над своими мужчинами было одной из главных забав этой милой коммунальной квартиры.

— Елизавета Андреевна, а надолго ли ваша мама приехала? — Лидии Петровне нужно было знать всё.
— Нет, всего на две недели без одного дня.
— А почему не на целых две недели?
— Тринадцать дней — это тот срок, который мы друг друга любим. Через две недели мы начинаем ссориться. Поэтому лучше расставаться на доброй ноте за день до начала грозы.

— Лизка! — прогремел на всю квартиру голос Нины Сергеевны. — Ты думаешь начинать мне помогать?

Елизавета Андреевна набрала полную грудь воздуха, медленно выдохнула и пошла на кухню.

— Ты же сказала, что сама без меня справишься?
— Откуда я могу знать, что и где у тебя лежит?

И женщины сосредоточились на стряпне, чтобы снова возбудить пряными ароматами затихшее пространство их коммунальной квартиры.

Марина Денисенко
16.10.24

Глава 1 Доброе утро!
Глава 2 ​Это мой брат!
Глава 3 Белая кошка