Крутой подъем неожиданно закончился, и машина, обретя былую проворность, сильно вильнула в сторону, и только чудом мне удалось остановить ее на ровной малюсенькой площадке.

Реликтовый лес расступился, словно занавес в театре, представляя свой самый лучший спектакль. Главными действующими лицами были разновеликие горы, украсившие собой восточные окраины Эльзаса.

Сердце недовольно застонало, жалуясь на чересчур разряженный высокогорный воздух, а душа, покинув на время измученное опасной ездой тело, парила над сочной зеленью, не обращая на меня никакого внимания.

Трудно сказать, сколько времени продолжалось такое мое взвешенное состояние. Наконец я ощутила на себе вполне реальный земной взгляд, который тщательно ощупывал каждую складку моей одежды. Первым моим порывом было тут же вернуться в машину, но любопытство взяло верх.

Никаких машин поблизости не было, в смысле припаркованных, и только одиночки-мотоциклы с ревом проносились мимо, да легковушки, таких же как я заблудившихся в горах туристов.

Молодой человек продолжал меня разглядывать, как реклaмный проспект нового отеля, или даже скорее как ценник в компьютерном журнале. Его светлые волосы, подстриженные уверенной рукой дорогого мастера, отливали золотом, а легкий спортивный костюм не скрывал ладные атлетические формы.

Так мы и стояли, я, гордо вглядываясь в необозримые просторы французских гор, а он, слегка наклонив голову, смотрел на меня. В конце концов, я достала с переднего сиденья видеокамеру, и, настраиваясь на съемки, мельком провела объективом по его застывшей фигуре.

Он улыбнулся, махнул рукой и начал резво карабкаться ко мне. Нас разделяли какие-то десять-пятнадцать метров, но каких! Гладкие щеки скалистых гор то и дело шуршали мелкими камушками, или лукаво подставляли мягкие скользкие вьюнки. Наконец он добрался до меня.

Его белоснежная улыбка подчеркнула заграничное происхождение, оставалось только вычислить язык общения. Он обратился ко мне на французском, потом на немецком, я ответила на английском.

И он тут же подхватил. После двух-трех приветственных фраз я узнала, что зовут его Виктор, что он путешествует здесь со своим другом, с которым они разминулись как раз при подъеме на этот склон.

Разговор был легкий и непринужденный, парень воспитанный и обаятельный. Я предложила ему «пикник на обочине», и он, без лишней скромности, быстро согласился разделить со мной завтрак.

Я достала из дорожного холодильника пакет. Парень встрепенулся, и недоверчиво на него покосился. И только когда я его открыла, и извлекла на свет невероятно пахнущую упаковку с мюнстерским сыром, он засмеялся.

Запах действительно был сногсшибательный, несмотря на двойную запаянную упаковку, но вкус превосходный. Мы быстренько разделались с этим возмутителем спокойствия, запивая молодым горьковатым вином. Его друг так и не появился.

— Возможно, он выйдет с другой стороны склона, — предположил Виктор.
— Тогда давай, сделаем ему приятное, — я жестом пригласила его в машину.

Действительно, за двумя поворотами на обочине стоял такой же русоволосый парень, разве что повыше ростом.

— Пьер, садись! — Виктор махнул ему рукой.
— Куда едем? — спросила я своих новых знакомых.
— Минут десять езды до… — он назвал французский городок.
— О, кей!

Извилистая дорога то круто ныряла вниз, то заворачивалась в обе стороны поочередно. Мы проехали десять минут. Затем еще десять.

Поблизости не было и намеков на населенный пункт, хотя до этого небольшие городки следовали пестрой непрерывной лентой. Дорога стала круто уходить в горы.

— Мы не заблудились? — спросила я у ребят.
— Да, нет, всё в порядке.

С каждым виражом становилось все прохладнее и темнее. Похоже, мы въезжали в грозовое облако. То, что мы сбились с дороги, было очевидно, но ребята продолжали весело болтать как ни в чем не бывало.

Транспортный поток иссяк. Остановиться было невозможно. Дорога сузилась до минимума. Я вцепилась в руль, стараясь смотреть только на ее левую грань, а с правой стороны виднелись лохмотья серых туч.

Наконец дорога перестала подниматься, совершенно стемнело, и свет фар вырывал в темноте то край леса, то редкие залысины. На одной из них мне удалось припарковаться. Ребята молчали. Похоже, что их укачало не меньше меня.

— И где же ваш хваленый городок? — нарочито веселым голосом спросила я.
— Мы сбились с дороги.
— Я это уже поняла. А что делать дальше?
— Ночью эти дороги особо опасные, можно сорваться в пропасть.
— И что же вы предлагаете? — меня стал бесить этот детский лепет.

Парни похоже серьезно и надолго задумались. Оставлять машину посередине дороги было так же неразумно, как и пытаться двигаться куда-либо по темноте.

— Ребята, вы впутали меня в эту историю, вы и должны что-нибудь придумать.

Они вышли из машины, и внимательно осмотрев место, откатили ее вручную вглубь поляны. С каждой минутой становилось все холоднее и нам пришлось вернуться в машину. Разговор не клеился, молчать в темноте было жутковато, так что пришлось всю инициативу брать на себя.

— Ребята, я действительно устала. Если вы не будете возражать, я займу левую половинку авто.
— Если при этом правая останется в нашем распоряжении… — ребята галантно вышли.

Я достала симпатичную пушистую думочку, и, откинув сиденье, стала рассматривать через люк звёзды. Мои кавалеры курили, тихонько переговариваясь. Наконец усталость взяла свое, и я, не в силах больше бороться со сном, сдалась в его объятья…

Меня разбудил сильный порыв ветра, и мокрая ветка отчаянно хлестнувшая меня по щеке. Пытаясь отогнать влажное виденье, я протянула руку и… проснулась окончательно. Вокруг был лес, трава и… никого. Звезды сверху и пустота вокруг, ни ребят, ни машины, только подушка в левой руке.

— Вот этого мне еще и не хватало!

Такого варианта я не могла даже и предположить. Учитывая насколько чутко я сплю, особенно на новом месте… Получается мое бесчувственное тело запросто выкинули из машины.

А вещи? Документы? Паспорт? Слов не было. Только желтая луна строила рожицы сквозь обрывки туч…

Утро застало меня промерзшую до костей, на обочине загородной дороги. «Ничего себе сюжет для рассказа», — думала я. Хорошо, что меня быстро подобрала старая спортивная машина.

Для Франции это не редкость, когда появляется на улице странное металлическое существо, на котором кроме номера других названий нет. Но самым удивительным была не машина, а бабулька которая лихо ей управляла.

Она быстро довезла меня до ближайшего городка, и оставила в полицейском участке. Утренняя смена еще не заступила, а ночной было всё по барабану.

Они ждали сменщиков, лениво курили и не проявляли к моей мокрой и несчастной личности никакого интереса. Наконец появились свежие ребята, в одном из которых я тотчас узнала своего попутчика…

Следующая сцена не поддается никакому описанию. Он широко открыл глаза, потом улыбнулся, обхватил меня и расцеловал.

— Виктор, почему вы так со мной поступили?
— Мы хотели тебя разыграть… В это трудно поверить… Ты спала как труп… Мы решили немножко отъехать, но потом не смогли свернуть, а позже окончательно заблудились… Прости нас, ради бога, машина здесь, целая, я утром даже успел ее помыть.

Самое удивительное во всей этой истории, что даже тень раскаяния не промелькнула в его глазах. Он быстро договорился со своими сослуживцами и усадил меня в мою же машину.

Его мать, седая игрушечная старушонка, тоже встретила меня как старую приятельницу. Ее старый спортивный автомобильчик скромно стоял на обочине, отдыхая после долгой дороги по горам…

Марина Денисенко
22.03.1999