Из жизни

В одном шаге от трагедии. Два голубых банта. Реальная история русской девочки-манекенщицы в Советской Латвии

Глава 13. В одном шаге от трагедии

Слово «продленка» или «группа продленного дня» современным детям ни о чем не говорит. А в прошлом веке это был свой мир. Малышей собирали в школе, чтобы они не беспризорничали после уроков, пока их родители были на работе. Учителя помогали им выполнять домашнюю работу и выгуливали детей в парке.

Парков в Риге было очень много, и гулять мы ходили в разные. А уже там играли в лучшую игру всех времен и народов — «Казаки-разбойники»! Как же это было классно! Я уже не помню ее смысл, но все делились на две команды: казаки и разбойники. Кто кого ловил — это уже детали. Главное, что все носились как угорелые и были счастливы уже от этого. Из пойманных ребят надо было выпытать пароль!
— Пароль?
— На горшке сидел король!

В этом парке Коммунаров мы бывали чаще всего
В этом парке Коммунаров мы бывали чаще всего

Пытки были долгими, но все оставались целыми и невредимыми. Там же, в продленке, в меня влюбился Вова, мальчик из 2-го класса. Видимо, от большой любви он ударил меня по голове портфелем. Или наоборот, сначала ударил, а потом влюбился.

Вова был хорошим другом, но мы с ним ни разу не целовались, так как мы потом одновременно с моей подружкой Леной влюбились в его одноклассника Гену. На наш взгляд, он был очень красивым и высоким. Может, это было связано с тем, что он не обращал на нас никакого внимания? То есть вообще не реагировал на нас.

Мы не знали, что в это время на нас уже положил глаз мальчик из другого класса, и все лето он выбирал, в кого из нас влюбиться, так как мы с Леной всегда были вместе. С началом учебного года, когда мы были в 6-м классе, он все-таки определился и выбрал меня, и мы стали неразлучной троицей. Стоит ли говорить, что его классной руководительницей была та самая Нина Павловна, учительница английского языка!

Вселенская печаль и стройка века

Помню, как-то мы с группой продленного дня шли гулять в парк Коммунаров, и тут я заметила, что мои любимые каштаны на квартале около парка спилили. А ведь первые каштаны завез в Ригу сам русский император Петр Первый! И тут меня накрыла такая вселенская печаль, что я рыдала, как ненормальная. Размазывая слезы, я объясняла всем, что теперь мы никогда не сможем собирать красивые блестящие каштаны! Меня тогда никто не понял, а детская травма почти через полвека переросла в увлечение садом. Это было время начала строительства знаменитой гостиницы «Латвия».

Тогда я еще не знала, что вскоре снесут не только каштаны, но и мой любимый «Молочный ресторан». Он находился в двухэтажном здании прямо напротив парка, и мы любили ходить туда с бабушкой по выходным. Выходные всегда были праздником, в любую погоду. Хотя, как можно в Риге на погоду смотреть? Рига бывает или после дождя, или перед дождем. Город всегда умыт, зелень свежа и прекрасна. По выходным можно было внимательно облазить все парки, приметив там новые места для игр.

И вот вместо моего любимого ресторана на этом месте началась стройка. Но сначала сносили дома. Земля тряслась так, что ее дрожь и глухие удары достигали даже нашего дома. Каменный шар круглосуточно рушил дорогие сердцу рижан дома, чтобы построить безликую блеклую многоэтажку. Просто вот так взять и воткнуть ее в исторический центр города.

И строили ее очень долго — до 1976 года! И только в 1979 году ее, наконец, сдали в эксплуатацию! Говорили, что вначале ее должны были построить финны — та же компания, которая возводила в Таллине гостиницу «Виру». Ну, тоже не блеск. Современное здание в историческом центре, но там хоть фасад был поинтереснее. И в Таллине гостиница росла быстро — не по дням, а по часам. Финны работали круглосуточно, возводя по этажу в неделю.

В Риге же финны затребовали особые условия для работы и отдыха. На выходные они должны были улетать в Финляндию к своим семьям. Латыши подсчитали смету, прослезились и от их услуг отказались. Ходили такие разговоры среди наблюдателей бесконечных строительных работ. На протяжение десятилетия остов недостроя украшал все фотографии Риги.

Гостиница «Латвия»
Гостиница «Латвия»

Гостиница «Латвия» росла медленно. Очень медленно, но чуть быстрее сталактитов и сталагмитов. В какой-то момент строительство было остановлено, так как высотка начала крениться в сторону центра, на восток! Мы, школьники, бегали с ниточкой и гайкой, замеряя, куда и как наклоняется гостиница.

Все это время про строительство гостиницы ходили анекдоты. Типа:
«Идут туристы по центру Риги:
— Посмотрите налево! Памятник вождю пролетариата товарищу Ленину! Посмотрите направо! Планетарий.
Один из туристов показывает на долгострой за забором:
— А это что?
— Да так. Гостиница «Латвия». Сто лет строят, никак достроить не могут!
Тут же к гиду подходит человек в штатском и шепотом:
— Да вы что же такое говорите? Иностранным туристам?
— Понял, понял…
На следующий день:
— Посмотрите налево! Памятник вождю пролетариата товарищу Ленину! Посмотрите направо! Планетарий.
Один из туристов показывает на долгострой за забором:
— А это что?
— А этого вчера еще не было!»

Это памятник Ленину, который как раз и смотрит на стройку гостиницы, которая сейчас на месте фотографа
Это памятник Ленину, который как раз и смотрит на стройку гостиницы, которая сейчас на месте фотографа
Рижское мороженое

«Молочный ресторан» был расположен в старинном двухэтажном особняке. Обычно мы обедали там по выходным и, конечно же, кушали мороженое. А с мороженым в Риге был небольшой напряг. Только летом его можно было купить где угодно. На улицах города в одних и тех же местах стояли тележки.

Ассортимент был небольшой. Самое дорогое мороженое стоило 20 копеек: эскимо на палочке и пломбир в вафельном стаканчике. Далее шли сливочное в брикете, шоколадное, крем-брюле, молочное и самое дешевое по 5 копеек — фруктовое. Не знаю, из чего его готовили: я попробовала его всего один раз ­— впечатление запомнилось на всю жизнь. По цвету и вкусу оно напомнило мне кисель, который я никогда не любила.

Когда я самостоятельно гуляла в Кировском парке, бабушка давала мне 20 копеек на пломбир, в полной уверенности, что от него невозможно заболеть! Ну вот такая вот была установка. Один раз я вместо пломбира купила два молочных. И в этот момент в парке появилась моя бабушка! Мне пришлось тут же подарить один стаканчик мальчику, чтобы не палиться. Бабушка же не будет пробовать мое мороженое? А с виду оно было точно таким же и в вафельном стаканчике, как пломбир.

Город на Неве

В другое время года мороженое можно было купить только в ЦУМе в Старой Риге или кушать в кафе. Какое же у нас было удивление, когда наша группа архитекторов, приехав на каникулы в Ленинград, увидела в феврале 1976 года на Невском проспекте тележку с мороженым! Ну и что, что было промозгло и ветрено! Мы тут же купили мороженое в сахарном рожке! У нас такого не было. И гордые, замерзая, мы грызли его в красивейшем, после Риги, городе нашей планеты!

Там же в переходе я осуществила свою мечту: купила билеты на выступление Махмуда Эсамбаева! А мои подруги отправились на Эдиту Пьеху. Но едва я приблизилась к театру, как встретила объявление о том, что концерты Махмуда Эсамбаева отменены из-за болезни знаменитого танцора, но билеты действительны на балет «Дивертисмент». Как было грустно! Я чуть не расплакалась. Запомнилась некрасивая и носатая балерина, которая солировала почти в каждом номере.

На следующий день, проходя в том же подземном переходе, я увидела, что билеты на Махмуда Эсамбаева продолжали продаваться. Скорее всего, таким образом они наполняли зал на выступление той самой носатой балерины. А девчонки вернулись с концерта Пьехи в восторге. Они были ошарашены, как она общалась с публикой, как меняла наряды, как пела! Словом, был фейерверк, а не выступление.

— Не смывай тушь мылом! — последнее, что я услышала от девчонок, когда пошла смывать косметику и уже намылила глаза. — Почему?

Я стала смывать пену ленинградской водой и всё поняла. Она была такая мягкая, такая ледяная, что мыло продолжало пениться, а вода обжигала и замораживала лицо еще больше. Пришлось просто стереть всё это цветное пенное безобразие полотенцем.

В те времена тушь была натуральная «Ленинградская», она легко смывалась слезами и мылом. Не было разных пенок и умываек, девчонки пользовались обычным туалетным мылом. Проблемы с кожей тоже встречались очень редко, и то, в основном, у мальчишек, которые умывались с мылом реже.

Дорога домой

Этот приезд в Ленинград запомнился и одним очень страшным событием. Мы останавливались в Парголово, в пригороде Ленинграда. Недорогой ночлег для студентов — самое то. Обычно мы возвращались последней электричкой, собираясь всей группой в вагоне.

Билеты на поезд из Риги у нас были куплены только до Ленинграда. Поэтому билеты обратно пришлось покупать рядом с Казанским собором. Когда мы зашли в билетную кассу, то просто потеряли дар речи! Это была именно та самая касса с большими световыми круглыми фонарями на потолке, где Надя, героиня «Иронии судьбы», покупала билеты до Москвы Жене Лукашину!

Дальше нас ждала засада. Билетов для всей группы в один вагон на нужный день не оказалось. Не хватало двух билетов. Нашу группу сопровождали два педагога. Сажать двух студентов отдельно или одного из педагогов в другой вагон? Не вариант. Думали недолго. Постояли, посчитали сколько денег у кого осталось. На продление гостиницы еще на один день хватало. И мы купили билеты на следующий день все в один вагон, а сами продолжили гулять по Питеру…

Поезд прибывал утром, но мы почему-то въехали в Ригу другим, окружным путем. Не особо заморачиваясь, разъехались по домам отсыпаться.

— Марин, с тобой все в порядке? Слава Богу! — разбудил меня звонок в дверь моих одноклассников.

Я ничего не поняла. Ребята как прибежали, так и убежали. На другой перемене опять звонок в дверь. Уже стояли девчонки. И тут я узнала страшное…

Фирменный скорый поезд Ленинград-Рига «Балтика», на котором мы должны были вернуться днем раньше, попал в страшную катастрофу. Лобовое столкновение. Виноват оказался стрелочник, точнее, стрелочница. Сильнее всего пострадал 3-й вагон, тот самый, в который нам не хватило двух билетов. В него полностью въехал 2-й вагон. В этот жуткий день, 16 февраля 1976 года погибло 46 человек. Так что нам пришлось принять этот факт как шанс, который подарила нам судьба, задержав нас на один день в Ленинграде.

Один папа на двоих

С моей боевой подругой Леной тоже было несколько нереальных моментов в жизни, которые мы с ней прошли по лезвию. Моя школьная подруга жила через дорогу от нас. Мы с ней были чем-то похожи: одного роста и светлые косички с бантиками. Мы подружились с Леной сразу. Хотя она и помнит, что у нас был какой-то конфликт на предмет моей разрисованной куклы, моя память этот момент упустила.

Мы постоянно играли то у меня, то у нее дома. Ее папа, дядя Ваня, работал в троллейбусном депо и, уходя в ночную смену, требовал только одного: чтобы Лена к пяти вечера уже была дома. И одним кататься на лыжах в Шмерли он нам тоже не разрешал. Поэтому вечера мы проводили у нее.

Так как я росла без отца, то очень уважала его и любила как родного. Родители Лены воспитывали нас как сестер, то есть ругали и меня тоже, но исключительно по делу! Они даже брали меня с собой в пионерский лагерь!

А на моей свадьбе Лена была моей подружкой и реально меня спасла за пару часов до свадьбы. Когда я сидела в парикмахерской под феном, мне на нос села оса. Самая настоящая, полосатая и опасная. Даже невозможно себе представить, что было бы с моим лицом, если бы моя подружка молнией не метнулась ко мне! Оса была повержена, я цела и невредима.

В одном шаге от трагедии

Один из самых острых моментов нашего безоблачного детства относится к летнему лагерю, где мы отдыхали. В трех километрах от него находился сельский магазин, дойти до которого можно было только по шоссе.

Машин в 70-х годах было немного, дороги были пустые, и мы спокойно шли по правой обочине. Сзади тихонько тарахтел трактор, разгоняя своим урчанием летний зной. День, солнце, жара… Никаких предвестников смертельной опасности в воздухе не наблюдалось. Мы долго слушали тарахтение трактора, а потом резко перебежали дорогу, чтобы идти навстречу движению. Так обычно подрываются птички, неожиданно слетая со своего места. В тот же миг трактор поравнялся с нами. За рулем спал тракторист, а его длинная коса мирно укладывала скошенную траву на обочину. У нас чуть сердце не выскочило из груди. Если бы мы в тот момент не перебежали дорогу, то обе остались бы без ног. Это в лучшем случае…

В другой раз коса смерти просвистела над головой с реальным звуком. Мы гуляли по городу, и нас с Леной занесло во двор магазина, который был закрыт на перерыв. Чтобы скоротать время, зашли во двор в тенек. Стояли, болтали, но вдруг неведомая сила просто сдвинула нас с места. Не знаю почему, но мы сделали пару шагов вправо и в тот же миг услышали свист! На наши следы на песке упал кирпич! Сверху шла реконструкция мансарды, но внизу место не было ничем огорожено. Мы несколько секунд стояли и завороженно смотрели, как поднимается пыль, пытаясь понять, чьей голове он был предназначен. Не дожидаясь следующего кирпича, мы резво оттуда сбежали, забыв, что нам было нужно в том магазине.

Отравленные

Еще один эпизод тоже чуть не закончился для нас трагически. Он уже относится к тому периоду, когда к нам с Леной присоединился мальчик из класса Нины Павловны. Мы с подругой всегда жаждали приключений, а с появлением в наших рядах старшеклассника стали чувствовать себя увереннее: у нас появилась защита вне стен дома.

Насмотревшись фильмов о разведчиках и шпионах, мы заинтересовались смертоносной капсулой. В фильмах часто показывали, как провалившийся агент дергал головой, надкусывая капсулу с цианистым калием в воротничке, и падал замертво. Мы даже сами изготавливали такие капсулы! В пустой стержень из-под шариковой ручки насыпали сахар, горячим ножом запаивали края и пришивали капсулу под воротник школьной блузки! Теперь на перемене можно было эффектно раскусить ампулу и рухнуть замертво!

Но это игрушки… А тут наш друг Даник притащил откуда-то настоящую капсулу ко мне домой. Капсула была маленькой, темно-бордовой и упругой, как резина. Тонким белым шрифтом на ней были написаны какие-то латинские буквы. Мы втроем долго ее разглядывали и пугали друг друга, делая вид, что вот-вот ее раскусим. Наконец, мы достали швейную иглу и прокололи эту чертову капсулу. Внутри была жидкость. Просто жидкость. Мы еще чуток поизображали, как ее облизываем.

Наигравшись вдоволь, мы не придумали ничего умнее, как выбросить капсулу с цианистым калием из окна кухни во двор. Затем мирно разошлись по домам. Точнее, я осталась дома, а Лена с Даником ушли. Вечером я заболела и утром в школу не пошла. Но ни Лена, ни Даник после уроков меня не навестили.

В гордом одиночестве я провалялась три дня. Когда я пришла в школу с запиской от бабушки, где говорилось, что у меня было отравление, то решила с друзьями не разговаривать. Они тоже молчали. Подозрительно молчали. Позже выяснилось, что вся наша неразлучная троица пропустила три дня занятий, явившись с одинаковыми записками от родителей. «Отравленные»! Так нас потом дразнили, не пытаясь найти причину. Как оказалось, вечером того дня подурнело всем. И каждый, ожидая сочувствие друга, был удивлен и разозлен. Когда всё выяснилось, мы помирились и поняли, как рисковали. Одних испарений нам хватило, чтобы слечь на три дня. Хорошо, что мы не заигрались до смерти и не лизнули эту капсулу.

Ёлки

Кроме таких острых порывов, было у нас с Леной и невинное развлечение. Мы ходили на базар за своим любимым лакомством. Ближайший к нам был Матвеевский или Видземский рынок. В большом старинном красивом здании продавали много всего интересного. Были здесь домашние маринованные огурцы, домашний сыр, молоко и разные хуторские продукты.

Но мы прицельно шли за домашним ржаным хлебом, чтобы купить себе по 100 граммов каждой. Цена удовольствия — 20 копеек, столько же стоил пломбир! Но тут удовольствия было больше! Ни одно пирожное и рядом не стояло с этим домашним ржаным хлебом! Какие бы орешки и семена ни добавляли позже в ржаной хлеб, какими бы вкусностями его ни украшали, повторить тот вкус вряд ли удастся.

На этом рынке мы иногда покупали и розовую картошку. Она стоила в пять раз дороже обычной — по пятьдесят копеек за килограмм. В этих же рядах мы однажды столкнулись с нашими одноклассницами, когда на домоводстве нам дали задание замариновать огурцы! Задание такое, что за один вечер его не выполнишь. И мы, не долго думая, покупали огурчики у разных торговок. А наша учительница пробовала их, сравнивала, оценивала. Все, кто пришел с огурцами, получили за них пятерки!

Тут же перед Новым годом продавали и елки. Елочных базаров тогда не было. Просто подъезжал грузовик, плотно наполненный пушистыми красавицами. С него и опускали елки прямо в руки страждущим. В один из таких предновогодних морозных дней мы с Леной охотились там за елкой. Присоединившись к большой толпе, танцевали на морозе, чтобы не околеть от холода в ожидании.

Наконец появился грузовик с елками. Подъехал к толпе, которая тут же его окружила. Торговать во все стороны было нереально. Поэтому грузовик уехал. Точнее он медленно отъехал и так же медленно поехал кружить по рынку. Толпа побежала за ним. И когда люди в ней вытянулись в традиционную очередь, грузовик остановился и началась торговля.

Мы с Леной выбрали пушистую и большую елку, которую с трудом дотащили до моего дома. Втащить на третий этаж длинномер, а елка оказалась больше четырех метров, учитывая все повороты и развороты, было серьезной задачей. И уже в самой квартире нам пришлось изрядно помучиться, чтобы развернуть и занести ее в комнату. Но при высоте потолка 4м 10 см елка все равно не влезла, пришлось ее подпиливать.

Черная кошка

Наша школа была в середине квартала за углом, где жила я. А моя подружка Лена жила через дорогу. Ясное дело, что сначала я шла за ней, а потом мы уже вместе топали в школу. Однажды нам перебежала дорогу черная кошка! Это было что-то! Первое, что пришло в голову, — это совсем не идти в школу. Но объяснительная по этому поводу могла бы нам дорого стоить. Пришлось прибегнуть к другому плану действий. Мы обошли целый квартал и пришли в школу с другой стороны.

Интересно, что почти в любом квартале можно было найти одни и те же организации: парикмахерскую, фотоателье, цветочный магазин, ателье по пошиву одежды и ремонт обуви. И когда нам пришлось обходить целый квартал, мы сразу вспомнили Ильфа и Петрова, когда они описывали городок.

Мама Лены, тётя Нина, работала в нашей школьной столовой поваром. Она была маленькой и кругленькой. Тетя Нина очень любила меня за то, что «Мариночка хорошо кушает». Ее же дочь с удовольствием кушала у нас то, что мы там готовили сами. Но особенно она любила нашу ледяную, вкусную воду из-под крана. Хотя она и жила через дорогу, вода у них шла с другой ветки. Она всегда была теплая и противная. Наша же имела вкус ледника в любой сезон. Взмокшие после беготни, мы никак не могли ею напиться. Почему мы от этого никогда не простужались и не хрипли, до сих пор непонятно. Может, она была волшебной?

Столовая в нашей школе находилась в полуподвальном помещении. Рядом с ней — гардероб и комната с ужасными сине-зелеными стенами. Там мы мыли руки и пили из перевернутых вверх ногами кранов точно такую же вкусную и ледяную воду. Она была из того же глубокого старинного водопровода, что и вода в нашем доме.

А готовили в школьной столовой отменно! Таких запеканок и такую тушеную капусту я больше нигде не пробовала. Даже молочные супчики были там вкусными. Помню, как-то я шла с тарелкой супа на свое место. А мальчик, мимо которого мне нужно было пройти, сидел на стуле так, как обычно это запрещают: когда две задние ножки болтаются в воздухе. Ясное дело, что я, сосредоточенная на своей тарелке, этого не заметила и споткнулась о его стул. Мальчик нырнул в свою тарелку, а я накрыла его сверху своей. По его ушам помню, что это был молочный суп с вермишелью. Мальчик не утонул и не обжегся, а я на всю жизнь запомнила, что так на стуле сидеть нельзя.

Продолжение
Начало истории, предыдущая глава