Глава 13. В одном шаге от трагедии
Слово «продленка» или «группа продленного дня» современным детям ни о чем не говорит. А в прошлом веке это был свой мир. Малышей собирали в школе, чтобы они не беспризорничали после уроков, пока их родители были на работе. Учителя помогали им выполнять домашнюю работу и выгуливали детей в парке.
Парков в Риге было очень много, и гулять мы ходили в разные. А уже там играли в лучшую игру всех времен и народов — «Казаки-разбойники»! Как же это было классно! Я уже не помню ее смысл, но все делились на две команды: казаки и разбойники. Кто кого ловил — это уже детали. Главное, что все носились как угорелые и были счастливы уже от этого. Из пойманных ребят надо было выпытать пароль!
— Пароль?
— На горшке сидел король!

Пытки были долгими, но все оставались целыми и невредимыми. Там же, в продленке, в меня влюбился Вова, мальчик из 2-го класса. Видимо, от большой любви он ударил меня по голове портфелем. Или наоборот, сначала ударил, а потом влюбился.
Вова был хорошим другом, но мы с ним ни разу не целовались, так как мы потом одновременно с моей подружкой Леной влюбились в его одноклассника Гену. На наш взгляд, он был очень красивым и высоким. Может, это было связано с тем, что он не обращал на нас никакого внимания? То есть вообще не реагировал на нас.
Мы не знали, что в это время на нас уже положил глаз мальчик из другого класса, и все лето он выбирал, в кого из нас влюбиться, так как мы с Леной всегда были вместе. С началом учебного года, когда мы были в 6-м классе, он все-таки определился и выбрал меня, и мы стали неразлучной троицей. Стоит ли говорить, что его классной руководительницей была та самая Нина Павловна, учительница английского языка!
Вселенская печаль и стройка века
Помню, как-то мы с группой продленного дня шли гулять в парк Коммунаров, и тут я заметила, что мои любимые каштаны на квартале около парка спилили. А ведь первые каштаны завез в Ригу сам русский император Петр Первый! И тут меня накрыла такая вселенская печаль, что я рыдала, как ненормальная. Размазывая слезы, я объясняла всем, что теперь мы никогда не сможем собирать красивые блестящие каштаны! Меня тогда никто не понял, а детская травма почти через полвека переросла в увлечение садом. Это было время начала строительства знаменитой гостиницы «Латвия».
Тогда я еще не знала, что вскоре снесут не только каштаны, но и мой любимый «Молочный ресторан». Он находился в двухэтажном здании прямо напротив парка, и мы любили ходить туда с бабушкой по выходным. Выходные всегда были праздником, в любую погоду. Хотя, как можно в Риге на погоду смотреть? Рига бывает или после дождя, или перед дождем. Город всегда умыт, зелень свежа и прекрасна. По выходным можно было внимательно облазить все парки, приметив там новые места для игр.
И вот вместо моего любимого ресторана на этом месте началась стройка. Но сначала сносили дома. Земля тряслась так, что ее дрожь и глухие удары достигали даже нашего дома. Каменный шар круглосуточно рушил дорогие сердцу рижан дома, чтобы построить безликую блеклую многоэтажку. Просто вот так взять и воткнуть ее в исторический центр города.
И строили ее очень долго — до 1976 года! И только в 1979 году ее, наконец, сдали в эксплуатацию! Говорили, что вначале ее должны были построить финны — та же компания, которая возводила в Таллине гостиницу «Виру». Ну, тоже не блеск. Современное здание в историческом центре, но там хоть фасад был поинтереснее. И в Таллине гостиница росла быстро — не по дням, а по часам. Финны работали круглосуточно, возводя по этажу в неделю.
В Риге же финны затребовали особые условия для работы и отдыха. На выходные они должны были улетать в Финляндию к своим семьям. Латыши подсчитали смету, прослезились и от их услуг отказались. Ходили такие разговоры среди наблюдателей бесконечных строительных работ. На протяжение десятилетия остов недостроя украшал все фотографии Риги.

Гостиница «Латвия» росла медленно. Очень медленно, но чуть быстрее сталактитов и сталагмитов. В какой-то момент строительство было остановлено, так как высотка начала крениться в сторону центра, на восток! Мы, школьники, бегали с ниточкой и гайкой, замеряя, куда и как наклоняется гостиница.
Все это время про строительство гостиницы ходили анекдоты. Типа:
«Идут туристы по центру Риги:
— Посмотрите налево! Памятник вождю пролетариата товарищу Ленину! Посмотрите направо! Планетарий.
Один из туристов показывает на долгострой за забором:
— А это что?
— Да так. Гостиница «Латвия». Сто лет строят, никак достроить не могут!
Тут же к гиду подходит человек в штатском и шепотом:
— Да вы что же такое говорите? Иностранным туристам?
— Понял, понял…
На следующий день:
— Посмотрите налево! Памятник вождю пролетариата товарищу Ленину! Посмотрите направо! Планетарий.
Один из туристов показывает на долгострой за забором:
— А это что?
— А этого вчера еще не было!»

Рижское мороженое
«Молочный ресторан» был расположен в старинном двухэтажном особняке. Обычно мы обедали там по выходным и, конечно же, кушали мороженое. А с мороженым в Риге был небольшой напряг. Только летом его можно было купить где угодно. На улицах города в одних и тех же местах стояли тележки.
Ассортимент был небольшой. Самое дорогое мороженое стоило 20 копеек: эскимо на палочке и пломбир в вафельном стаканчике. Далее шли сливочное в брикете, шоколадное, крем-брюле, молочное и самое дешевое по 5 копеек — фруктовое. Не знаю, из чего его готовили: я попробовала его всего один раз — впечатление запомнилось на всю жизнь. По цвету и вкусу оно напомнило мне кисель, который я никогда не любила.
Когда я самостоятельно гуляла в Кировском парке, бабушка давала мне 20 копеек на пломбир, в полной уверенности, что от него невозможно заболеть! Ну вот такая вот была установка. Один раз я вместо пломбира купила два молочных. И в этот момент в парке появилась моя бабушка! Мне пришлось тут же подарить один стаканчик мальчику, чтобы не палиться. Бабушка же не будет пробовать мое мороженое? А с виду оно было точно таким же и в вафельном стаканчике, как пломбир.
Город на Неве
В другое время года мороженое можно было купить только в ЦУМе в Старой Риге или кушать в кафе. Какое же у нас было удивление, когда наша группа архитекторов, приехав на каникулы в Ленинград, увидела в феврале 1976 года на Невском проспекте тележку с мороженым! Ну и что, что было промозгло и ветрено! Мы тут же купили мороженое в сахарном рожке! У нас такого не было. И гордые, замерзая, мы грызли его в красивейшем, после Риги, городе нашей планеты!
Там же в переходе я осуществила свою мечту: купила билеты на выступление Махмуда Эсамбаева! А мои подруги отправились на Эдиту Пьеху. Но едва я приблизилась к театру, как встретила объявление о том, что концерты Махмуда Эсамбаева отменены из-за болезни знаменитого танцора, но билеты действительны на балет «Дивертисмент». Как было грустно! Я чуть не расплакалась. Запомнилась некрасивая и носатая балерина, которая солировала почти в каждом номере.
На следующий день, проходя в том же подземном переходе, я увидела, что билеты на Махмуда Эсамбаева продолжали продаваться. Скорее всего, таким образом они наполняли зал на выступление той самой носатой балерины. А девчонки вернулись с концерта Пьехи в восторге. Они были ошарашены, как она общалась с публикой, как меняла наряды, как пела! Словом, был фейерверк, а не выступление.
— Не смывай тушь мылом! — последнее, что я услышала от девчонок, когда пошла смывать косметику и уже намылила глаза. — Почему?
Я стала смывать пену ленинградской водой и всё поняла. Она была такая мягкая, такая ледяная, что мыло продолжало пениться, а вода обжигала и замораживала лицо еще больше. Пришлось просто стереть всё это цветное пенное безобразие полотенцем.
В те времена тушь была натуральная «Ленинградская», она легко смывалась слезами и мылом. Не было разных пенок и умываек, девчонки пользовались обычным туалетным мылом. Проблемы с кожей тоже встречались очень редко, и то, в основном, у мальчишек, которые умывались с мылом реже.
Дорога домой
Этот приезд в Ленинград запомнился и одним очень страшным событием. Мы останавливались в Парголово, в пригороде Ленинграда. Недорогой ночлег для студентов — самое то. Обычно мы возвращались последней электричкой, собираясь всей группой в вагоне.
Билеты на поезд из Риги у нас были куплены только до Ленинграда. Поэтому билеты обратно пришлось покупать рядом с Казанским собором. Когда мы зашли в билетную кассу, то просто потеряли дар речи! Это была именно та самая касса с большими световыми круглыми фонарями на потолке, где Надя, героиня «Иронии судьбы», покупала билеты до Москвы Жене Лукашину!
Дальше нас ждала засада. Билетов для всей группы в один вагон на нужный день не оказалось. Не хватало двух билетов. Нашу группу сопровождали два педагога. Сажать двух студентов отдельно или одного из педагогов в другой вагон? Не вариант. Думали недолго. Постояли, посчитали сколько денег у кого осталось. На продление гостиницы еще на один день хватало. И мы купили билеты на следующий день все в один вагон, а сами продолжили гулять по Питеру…
Поезд прибывал утром, но мы почему-то въехали в Ригу другим, окружным путем. Не особо заморачиваясь, разъехались по домам отсыпаться.
— Марин, с тобой все в порядке? Слава Богу! — разбудил меня звонок в дверь моих одноклассников.
Я ничего не поняла. Ребята как прибежали, так и убежали. На другой перемене опять звонок в дверь. Уже стояли девчонки. И тут я узнала страшное…
Фирменный скорый поезд Ленинград-Рига «Балтика», на котором мы должны были вернуться днем раньше, попал в страшную катастрофу. Лобовое столкновение. Виноват оказался стрелочник, точнее, стрелочница. Сильнее всего пострадал 3-й вагон, тот самый, в который нам не хватило двух билетов. В него полностью въехал 2-й вагон. В этот жуткий день, 16 февраля 1976 года погибло 46 человек. Так что нам пришлось принять этот факт как шанс, который подарила нам судьба, задержав нас на один день в Ленинграде.
Один папа на двоих
С моей боевой подругой Леной тоже было несколько нереальных моментов в жизни, которые мы с ней прошли по лезвию. Моя школьная подруга жила через дорогу от нас. Мы с ней были чем-то похожи: одного роста и светлые косички с бантиками. Мы подружились с Леной сразу. Хотя она и помнит, что у нас был какой-то конфликт на предмет моей разрисованной куклы, моя память этот момент упустила.
Мы постоянно играли то у меня, то у нее дома. Ее папа, дядя Ваня, работал в троллейбусном депо и, уходя в ночную смену, требовал только одного: чтобы Лена к пяти вечера уже была дома. И одним кататься на лыжах в Шмерли он нам тоже не разрешал. Поэтому вечера мы проводили у нее.
Так как я росла без отца, то очень уважала его и любила как родного. Родители Лены воспитывали нас как сестер, то есть ругали и меня тоже, но исключительно по делу! Они даже брали меня с собой в пионерский лагерь!
А на моей свадьбе Лена была моей подружкой и реально меня спасла за пару часов до свадьбы. Когда я сидела в парикмахерской под феном, мне на нос села оса. Самая настоящая, полосатая и опасная. Даже невозможно себе представить, что было бы с моим лицом, если бы моя подружка молнией не метнулась ко мне! Оса была повержена, я цела и невредима.
В одном шаге от трагедии
Один из самых острых моментов нашего безоблачного детства относится к летнему лагерю, где мы отдыхали. В трех километрах от него находился сельский магазин, дойти до которого можно было только по шоссе.
Машин в 70-х годах было немного, дороги были пустые, и мы спокойно шли по правой обочине. Сзади тихонько тарахтел трактор, разгоняя своим урчанием летний зной. День, солнце, жара… Никаких предвестников смертельной опасности в воздухе не наблюдалось. Мы долго слушали тарахтение трактора, а потом резко перебежали дорогу, чтобы идти навстречу движению. Так обычно подрываются птички, неожиданно слетая со своего места. В тот же миг трактор поравнялся с нами. За рулем спал тракторист, а его длинная коса мирно укладывала скошенную траву на обочину. У нас чуть сердце не выскочило из груди. Если бы мы в тот момент не перебежали дорогу, то обе остались бы без ног. Это в лучшем случае…
В другой раз коса смерти просвистела над головой с реальным звуком. Мы гуляли по городу, и нас с Леной занесло во двор магазина, который был закрыт на перерыв. Чтобы скоротать время, зашли во двор в тенек. Стояли, болтали, но вдруг неведомая сила просто сдвинула нас с места. Не знаю почему, но мы сделали пару шагов вправо и в тот же миг услышали свист! На наши следы на песке упал кирпич! Сверху шла реконструкция мансарды, но внизу место не было ничем огорожено. Мы несколько секунд стояли и завороженно смотрели, как поднимается пыль, пытаясь понять, чьей голове он был предназначен. Не дожидаясь следующего кирпича, мы резво оттуда сбежали, забыв, что нам было нужно в том магазине.
Отравленные
Еще один эпизод тоже чуть не закончился для нас трагически. Он уже относится к тому периоду, когда к нам с Леной присоединился мальчик из класса Нины Павловны. Мы с подругой всегда жаждали приключений, а с появлением в наших рядах старшеклассника стали чувствовать себя увереннее: у нас появилась защита вне стен дома.
Насмотревшись фильмов о разведчиках и шпионах, мы заинтересовались смертоносной капсулой. В фильмах часто показывали, как провалившийся агент дергал головой, надкусывая капсулу с цианистым калием в воротничке, и падал замертво. Мы даже сами изготавливали такие капсулы! В пустой стержень из-под шариковой ручки насыпали сахар, горячим ножом запаивали края и пришивали капсулу под воротник школьной блузки! Теперь на перемене можно было эффектно раскусить ампулу и рухнуть замертво!
Но это игрушки… А тут наш друг Даник притащил откуда-то настоящую капсулу ко мне домой. Капсула была маленькой, темно-бордовой и упругой, как резина. Тонким белым шрифтом на ней были написаны какие-то латинские буквы. Мы втроем долго ее разглядывали и пугали друг друга, делая вид, что вот-вот ее раскусим. Наконец, мы достали швейную иглу и прокололи эту чертову капсулу. Внутри была жидкость. Просто жидкость. Мы еще чуток поизображали, как ее облизываем.
Наигравшись вдоволь, мы не придумали ничего умнее, как выбросить капсулу с цианистым калием из окна кухни во двор. Затем мирно разошлись по домам. Точнее, я осталась дома, а Лена с Даником ушли. Вечером я заболела и утром в школу не пошла. Но ни Лена, ни Даник после уроков меня не навестили.
В гордом одиночестве я провалялась три дня. Когда я пришла в школу с запиской от бабушки, где говорилось, что у меня было отравление, то решила с друзьями не разговаривать. Они тоже молчали. Подозрительно молчали. Позже выяснилось, что вся наша неразлучная троица пропустила три дня занятий, явившись с одинаковыми записками от родителей. «Отравленные»! Так нас потом дразнили, не пытаясь найти причину. Как оказалось, вечером того дня подурнело всем. И каждый, ожидая сочувствие друга, был удивлен и разозлен. Когда всё выяснилось, мы помирились и поняли, как рисковали. Одних испарений нам хватило, чтобы слечь на три дня. Хорошо, что мы не заигрались до смерти и не лизнули эту капсулу.
Ёлки
Кроме таких острых порывов, было у нас с Леной и невинное развлечение. Мы ходили на базар за своим любимым лакомством. Ближайший к нам был Матвеевский или Видземский рынок. В большом старинном красивом здании продавали много всего интересного. Были здесь домашние маринованные огурцы, домашний сыр, молоко и разные хуторские продукты.
Но мы прицельно шли за домашним ржаным хлебом, чтобы купить себе по 100 граммов каждой. Цена удовольствия — 20 копеек, столько же стоил пломбир! Но тут удовольствия было больше! Ни одно пирожное и рядом не стояло с этим домашним ржаным хлебом! Какие бы орешки и семена ни добавляли позже в ржаной хлеб, какими бы вкусностями его ни украшали, повторить тот вкус вряд ли удастся.
На этом рынке мы иногда покупали и розовую картошку. Она стоила в пять раз дороже обычной — по пятьдесят копеек за килограмм. В этих же рядах мы однажды столкнулись с нашими одноклассницами, когда на домоводстве нам дали задание замариновать огурцы! Задание такое, что за один вечер его не выполнишь. И мы, не долго думая, покупали огурчики у разных торговок. А наша учительница пробовала их, сравнивала, оценивала. Все, кто пришел с огурцами, получили за них пятерки!
Тут же перед Новым годом продавали и елки. Елочных базаров тогда не было. Просто подъезжал грузовик, плотно наполненный пушистыми красавицами. С него и опускали елки прямо в руки страждущим. В один из таких предновогодних морозных дней мы с Леной охотились там за елкой. Присоединившись к большой толпе, танцевали на морозе, чтобы не околеть от холода в ожидании.
Наконец появился грузовик с елками. Подъехал к толпе, которая тут же его окружила. Торговать во все стороны было нереально. Поэтому грузовик уехал. Точнее он медленно отъехал и так же медленно поехал кружить по рынку. Толпа побежала за ним. И когда люди в ней вытянулись в традиционную очередь, грузовик остановился и началась торговля.
Мы с Леной выбрали пушистую и большую елку, которую с трудом дотащили до моего дома. Втащить на третий этаж длинномер, а елка оказалась больше четырех метров, учитывая все повороты и развороты, было серьезной задачей. И уже в самой квартире нам пришлось изрядно помучиться, чтобы развернуть и занести ее в комнату. Но при высоте потолка 4м 10 см елка все равно не влезла, пришлось ее подпиливать.
Черная кошка
Наша школа была в середине квартала за углом, где жила я. А моя подружка Лена жила через дорогу. Ясное дело, что сначала я шла за ней, а потом мы уже вместе топали в школу. Однажды нам перебежала дорогу черная кошка! Это было что-то! Первое, что пришло в голову, — это совсем не идти в школу. Но объяснительная по этому поводу могла бы нам дорого стоить. Пришлось прибегнуть к другому плану действий. Мы обошли целый квартал и пришли в школу с другой стороны.
Интересно, что почти в любом квартале можно было найти одни и те же организации: парикмахерскую, фотоателье, цветочный магазин, ателье по пошиву одежды и ремонт обуви. И когда нам пришлось обходить целый квартал, мы сразу вспомнили Ильфа и Петрова, когда они описывали городок.
Мама Лены, тётя Нина, работала в нашей школьной столовой поваром. Она была маленькой и кругленькой. Тетя Нина очень любила меня за то, что «Мариночка хорошо кушает». Ее же дочь с удовольствием кушала у нас то, что мы там готовили сами. Но особенно она любила нашу ледяную, вкусную воду из-под крана. Хотя она и жила через дорогу, вода у них шла с другой ветки. Она всегда была теплая и противная. Наша же имела вкус ледника в любой сезон. Взмокшие после беготни, мы никак не могли ею напиться. Почему мы от этого никогда не простужались и не хрипли, до сих пор непонятно. Может, она была волшебной?
Столовая в нашей школе находилась в полуподвальном помещении. Рядом с ней — гардероб и комната с ужасными сине-зелеными стенами. Там мы мыли руки и пили из перевернутых вверх ногами кранов точно такую же вкусную и ледяную воду. Она была из того же глубокого старинного водопровода, что и вода в нашем доме.
А готовили в школьной столовой отменно! Таких запеканок и такую тушеную капусту я больше нигде не пробовала. Даже молочные супчики были там вкусными. Помню, как-то я шла с тарелкой супа на свое место. А мальчик, мимо которого мне нужно было пройти, сидел на стуле так, как обычно это запрещают: когда две задние ножки болтаются в воздухе. Ясное дело, что я, сосредоточенная на своей тарелке, этого не заметила и споткнулась о его стул. Мальчик нырнул в свою тарелку, а я накрыла его сверху своей. По его ушам помню, что это был молочный суп с вермишелью. Мальчик не утонул и не обжегся, а я на всю жизнь запомнила, что так на стуле сидеть нельзя.