Глава 16. Вся жизнь — игра!
Во всех спорах с дедушкой всегда была права моя бабушка Надя. Это было очевидно, и я никак не могла понять, почему мужчины бывают такими упертыми. Иван Тимофеевич к тому же был очень прижимистым и считал, что любой поступок должен иметь под собой материальную основу.
Помню, как бабушка месяц готовила рыбку, «которую он принес». Он был уверен, что рыбка отрастает по мере ее приготовления. Моя мама на дух не переносила отчима и, когда он приходил, сразу же смывалась в свою комнату. А я оставалась на его словесных баталиях с бабушкой, оказывая ей поддержку численным преимуществом.
Ко мне дедушка относился хорошо и время от времени читал мне сказки. Точнее, одну сказку — «Приключения Незнайки». Не исключено, что это было одним из немногих художественных произведений, которые он прочитал. Помню, как после возвращения из театра Русской Драмы, когда мне так хотелось поделиться с ним переполнявшими меня впечатлениями, он начал доставать меня одной единственной фразой, гоняя ее по кругу:
— А что вы вынесли для себя? Что? Что вы вынесли для себя?
— Дедушка! Ты даже не представляешь, какой это был интересный спектакль!
— Что вы вынесли для себя?
— Дедушка, они даже разделили зрительный зал сценой! Сцена была посередине, а зрители — с двух сторон! Я никогда такого не видела! Я смотрела и на сцену, и на реакцию зрителей напротив!
Рижский ТЮЗ
К тому времени я уже была заядлым театралом. И не только благодаря маме, которая с удовольствием брала меня в театры. В Риге был великолепный Театр Юного Зрителя, известный как Рижский ТЮЗ. Мы часто бывали там с классом, и каждый раз это было море восторга. Нам с подружкой Леной даже удалось попасть в удивительный кружок для избранных — Школьный Театральный Актив.
Мы помогали распространять билеты в школах, перед спектаклем следили, чтобы малыши рассаживались по своим местам и не шалили. Хотя дети в Риге всегда были очень воспитанными, и когда они носились, это скорее напоминало ветер. Бесшумный, буйный ветер. По определенным дням мы встречались с артистами, высказывали им свое мнение о спектакле и писали зрительские обзоры от лица детей.
В театре считали нашу работу очень важной. К нам прислушивались, советовались и даже разрешали присутствовать на репетициях и бесплатно посещать все спектакли. Но садиться можно было не ближе шестого ряда, чтобы артисты не видели наших лиц. Нам не разрешали разговаривать с артистами в их личное время, так что мы молча их обожали, не смея приближаться.
ТЮЗ располагался в здании бывшей баптистской церкви на Лачплеша, 37. И нам рассказывали, что еще в начале работы театра, когда на сцене шли репетиции, на балконе проходила служба. Стены сцены были расписаны на всю высоту. Без декораций и занавеса это выглядело зловеще. Фрески на религиозные темы в мрачных серо-фиолетовых и синих оттенках откровенно пугали нас. Сейчас здание Театра Юного Зрителя возвращено баптистской церкви.
«Бумбараш»
Наш театральный кружок помогал с организацией премьеры мюзикла «Бумбараш». В кино уже вышел фильм с Валерием Золотухиным и Екатериной Васильевой. Если честно, фильм мне казался, да и до сих пор кажется ужасно нудным и затянутым.
Но спектакль-мюзикл «Бумбараш», который поставил на сцене Рижского ТЮЗа Адольф Шапиро, был потрясающим! Это было высокое искусство. Спектакль был динамичным, интересным и острым. Он держал в напряжении как юных зрителей, так и взрослых.
А сюжет-то был далеко не детский! Хотя я смотрела его 27 раз, да двадцать семь раз, включая генеральную репетицию, я ни разу не видела повторов. Каждый спектакль был особенным, новым! Словно артисты проживали эту историю, как свою новую жизнь.
В мюзикле играли несколько составов. Только некоторых главных героев играли одни и те же артисты. Роль Бумбараша исполнял Валерий Дик. Он был ведущим, очень талантливым и красивым артистом.
Главного отрицательного персонажа Гаврилу играл Виктор Плют. Кроме театра, он много снимался в кино. Яркая своеобразная внешность позволяла ему играть как отрицательных, так и положительных героев. Мне он особенно нравился в роли немецких офицеров. Ему очень шла форма. Интересно, что моя бабушка знала его лично. Они познакомились на Рижском взморье, где оба гуляли по берегу моря с колясками: бабушка со мной, а Виктор Плют со своим ребенком.
Цыгана Лёвку играл Вадим Михеенко. О, какой это был Лёвка! Огонь! Какой он был красивый! В него были влюблены все, даже мы с Ленкой. Его коронную фразу:
— Пулемёт! А то бы два… — знали все. И на каждый спектакль вместо цветов Левке дарили очередной пулемет.
Один раз мы шли с Леной по улице Суворова и вдруг заметили на противоположной стороне Вадима Михеенко. Он шел нам навстречу в ярко-желтой модной куртке, улыбаясь всему миру. Безусловно, мы не устояли и помахали ему. И тут… Он прижал ладонь к сердцу и поклонился нам, своим поклонницам, так, как всегда кланялся зрителям после спектакля. Это было незабываемое, волшебное чувство. Мы, две девчонки, просто воспарили над этой шумной улицей. Один из самых счастливых моментов того периода.
Зная, что он собирается вести театральный кружок в одной из школ Риги, мы с подругой даже подумывали бросить свою 23-ю школу, чтобы перевестись в ту, где Вадим Михеенко будет работать. Вот такие фанатки.
Потом мы наслаждались его игрой в фильме «На край света». Там он был таким же искренним, как и на сцене. Мы мечтали о его звездных ролях в дальнейшем, но что-то пошло не так.
После Рижского ТЮЗа другие театры уже не производили на меня такого сильного впечатления. Я вообще никогда не любила «театральщину»: диалоги поверх голов зрителей, паузы «для смеха»…
Петербург глазами Пушкина
Но «Болдинская осень» в Александринском театре меня покорила. Мне было пятнадцать лет, когда я самостоятельно отправилась изучать Ленинград. До этого я была в городе на Неве лишь в детстве с Домом моделей. И вот двоюродная сестра моей бабушки, Нина Семеновна, та, которая писала потрясающе красивым почерком, а в детстве сидела в школе за одной партой с моей бабушкой, пригласила меня на весенние каникулы к себе в гости.
В день приезда, а поезд из Риги приходил утром, мы отправились к Эрмитажу. Там на кассах было расписание всех питерских и пригородных музеев, которые я тщательно переписала в свой блокнот.
Первым делом мы отправились на автобусную экскурсию «Петербург глазами Пушкина». Вела экскурсию маленькая увлеченная женщина. Она с таким воодушевлением рассказывала нам о городе, что мы слушали ее, затаив дыхание. Мы смотрели на Ленинград, а видели Петербург! С повозками, с дамами, гуляющими с зонтиками под скупым питерским солнцем.
А когда наш автобус остановился на Мойке, 12, у дома, где умирал Пушкин, я увидела через окно свою одноклассницу. Илона танцевала в знаменитом ансамбле танца «Ивушка», и когда выступала в школе, мы восхищались ее пластикой, не веря своим глазам, что так танцует наша одноклассница! Интересно, что у меня это был первый день путешествия, а у Илоны — последний. Но мы с ней встретились!
Вечером я расписала планы на каждый день. В моем блокноте длинный список достопримечательностей имел различные отметки. То, что я видела, было отмечено одной галочкой. То, что мне удалось потрогать руками — двумя.
Я просыпалась очень рано и полностью доверяла свое пробуждение собаке бабушки Нины. Это была огромная немецкая овчарка. Блондинка! То есть спину и хвост животного покрывал не привычный черный чепрак, а светло-бежевая, как у ретривера, шерсть. Пес был поразительно умным и даже четко знал время. Перед сном я гладила его и просила:
— Джей, разбуди меня пораньше, пожалуйста. Часиков в семь! У меня огромные планы на день!
И к этому времени пес тихонько подбирался к моей раскладушке и начинал вылизывать мне пятки. Это было забавно и смешно. Просыпаясь с хохотом, я весь день носилась по городу с отличным настроением. Поздно вечером меня встречали у метро. Как же мы могли так четко планировать свой день без мобильных телефонов?
Конец марта в Ленинграде был таким же предсказуемым, как и зима. То снег, то дождь. Я бегала по городу в резиновых сапожках — только они могли сохранить мои ноги сухими. Когда меня встречал Джей, нужно было успеть схватить его за передние лапы, чтобы он не свалил меня с ног и не запачкал мое светлое драповое пальто. Танцуя на задних лапах, пес был выше меня на голову! Модное коротенькое пальтишко я сварганила себе сама. Родственники присылали в Ригу хорошие вещи, зная, что я их перешью для себя или кого-нибудь из нашей семьи.
Джей — служебная собака
Когда у нас появилась собака, вопрос об ее имени не стоял.
— Мы будем звать тебя Джей, — заявила я крохотному щенку, которого мой отчим притащил из командировки. Какой-то мужик продал ему собаку в поезде за пять рублей.
— Бери! Чистокровная овчарка! Вот смотри, на нее даже документы есть! Возьми!
— Да зачем мне бумажки? Я что, и так не вижу, что собака отличная? — возмущался отчим.
— Бери! Понадобятся!
Но отчим пса забрал, а бумажки оставил. Как же он потом об этом жалел…
— Покажите нам своего мальчика, — радостно протянули руки к Джею женщины в клубе служебного собаководства, куда мы с ним пришли.
Клуб находился через дорогу от школы, и над ним жила моя одноклассница Илона, та самая, которая танцевала в «Ивушке».
— Какой хороший пес! — тискали они щенка, измеряя и щупая. — Конечно, мы его запишем в наш клуб. Давайте ваши документы.
Я гордо протянула свой студенческий билет. Женщины засмеялись:
— Да не ваши документы, а бумаги на собаку. Его родословную.
— А у него нет бумаг. Отчим решил не брать у хозяина. Видно же, что собака чистокровная.
— То, что она породистая, мы видим, но без документов оформить щенка в Клуб служебного собаководства не можем.
Так я впервые узнала, что «без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек». Но это никак не уменьшило нашу любовь к Джею. Мы ухаживали за ним и по очереди сбегали с занятий, чтобы выгулять и покормить. Словом, пес рос красивым и послушным, пока… Пока в один прекрасный вечер с Джеем не пошла гулять наша мама. Как всегда, она гуляла долго, но вернулась одна, без собаки.
— Мам! Что случилось? Джей сбежал?
— Нет! Я отдала нашего Джея!
— Как? Кому? Что ты говоришь?
И мама спокойно рассказала, что произошло. Когда она гуляла с Джеем, рядом внезапно остановилась милицейская машина.
— Это ваша собака? — спросил блюститель порядка.
— Да, конечно, моя.
Завязался разговор. Оказалось, что этот человек недавно потерял своего пса, а наш был копией щенка, которого он когда-то взял на воспитание. Но его пес погиб, и с тех пор он ходил сам не свой. Увидев нашего Джея, он не смог проехать мимо. Милиционер терпеливо объяснял маме, что немецкую овчарку необходимо правильно воспитывать и дрессировать. И когда пёс подрастет, она просто не справится с ним. Собака будет крупной и сильной. К тому же у щенка должен быть свой особый рацион, состоящий из мяса.
— Но вы понимаете, мы и сами сейчас вместо мяса тушенку едим. Свежее мясо не достать , — лепетала мама.
— Если вы отдадите мне свою собаку, то я вам обещаю, что поставлю ее на довольствие и буду кормить ее мясом. За ней будет отличный уход, не сомневайтесь. Я очень любил своего пса, а этот так на него похож. Сами вы точно не справитесь. Соглашайтесь!
— Но у меня даже документов на собаку нет.
— Да не нужны мне никакие документы, я вижу, что это чистокровная овчарка. Я точно в таком же возрасте брал своего пса.
Мама рассказывала, что Джей с интересом все это выслушивал. Он явно симпатизировал человеку в форме, или голос его загипнотизировал.
— А если Джей не привыкнет к вам? Не будет вас слушаться? Что тогда?
— А давайте попробуем.
— Хорошо. Если Джей к вам пойдет, то тогда я его отдам…
Милиционер открыл машину, похлопал ладонью по сидению и скомандовал собаке:
— Джей! Место!
И наш Джей со всех лап кинулся в машину, взгромоздился на сиденье и гордо поднял нос. Мама была удивлена, как и сам милиционер.
— Вы видите? Он уже готов к службе в милиции!
И вот такое «правильное спокойствие», которое нам тогда продемонстрировала мама, отложилось в памяти как эталон: правильное решение не допускает истерики и суеты. Оно уравновешенно и вселяет уверенность всем. Может, поэтому приятнее общаться с уверенными в себе людьми.
Интересно, что мама была настолько спокойна и уверена в правильности своего решения, что это состояние быстро передалось нам всем. Мы поняли, что теперь Джея ждет судьба настоящей служебной собаки, а не затисканного детворой щенка. У него будут интересные тренировки, и он будет работать, а не скулить под дверью от тоски и безделья.
Скажу сразу, что в Ленинграде я полностью выполнила свою программу. Навсегда влюбилась в «Русский музей». Особенно меня тогда потрясла картина Федора Бруни «Медный змий». В результате чего через много лет родился и мой рассказ «Скелет на ветру». Я побывала и в домике Петра, куда после 1975 года вход уже был запрещен. Разрешался только обход вокруг домика, помещенного в каменный футляр.
Побывала и в Павловском дворце, где Амур попал мне своей стрелой прямо в сердце. Это была магия картины, куда бы ты не сдвигался, Амур целился в сердце! А в столовой на потолке плыли настоящие облака! В Екатерининском дворце местами еще шла реставрация, и я чуть не ухнулась в какой-то зал через дверь второго этажа. Она была приоткрыта, и я сунула туда свой любопытный нос. С бабушкой Ниной мы побывали и в Эрмитаже, но останавливались только возле шедевров. Для того чтобы посмотреть весь Эрмитаж, нужна была, как минимум, целая неделя. Пока я не нашла столько времени, но очень хочется.
Словом, в ту зиму 1975 года я побывала везде, где было можно. И старалась все не только посмотреть, но и проникнуться нереальной красотой Северной столицы! Я даже в Летнем саду погуляла и посмотрела на закрытые футлярами статуи. Не была только в Лицее в Пушкине, где шла реставрация, и в Кунсткамере. Мама не разрешила мне ее посещать, так как ее после этого долго мучили кошмары.
Запомнился эпизод, когда мы с мужем были в Вене, в королевском дворце Шёнбрунн, и одна из русских туристок громко восхищалась, пока не выпалила:
— Какая красота! У нас такого и быть не может.
Мой врожденный патриотизм не позволил мне смолчать:
— Женщина, а вы в Питере были?
— А что я там забыла?
— Тогда не демонстрируйте свое бескультурье.
Счастливый билет
И вот долгожданный поход в театр. Уже тогда достать билеты было очень сложно. Бабушка Нина заранее купила мне билет на «Сказки старого Арбата» на балкон. Вечером я надела свою любимую голубую блузку, которую сама сшила для торжественных случаев, прицепила красивейшую брошь с голубыми прозрачными камнями и отправилась в Александринский театр, Театр драмы имени Пушкина. Но меня не пустили!
— Девочка! У тебя билет на утренний спектакль!
— Как это на утренний?
— У тебя билет красного цвета на спектакль «Сказки старого Арбата». Он был в 11:30! А сейчас вечерний спектакль — «Болдинская осень».
— И что же мне теперь делать? — я была готова разреветься во весь голос. В Риге во «взрослых театрах» представления идут только вечером.
— Попробуй подойти к кассе. Может, кто-нибудь сдаст билет.
Я подошла к кассе. И о чудо! Молодая пара общалась с кассиршей, обменивая контрамарки на билеты.
— Нам нужно только два билета, а не три! — произнес парень волшебные слова.
— Мне! Мне нужен билет! — я не верила своему счастью.
И мне его продали! Билет в партер! Близко-близко к сцене! Спектакль был великолепным. Но самый главный момент запомнился мне на всю жизнь: Пушкин весь свой монолог прочитал, глядя мне в глаза! На меня даже стали оборачиваться люди первых рядов. Вот такая случилась у меня встреча с Пушкиным.
Но вернулась я домой с температурой выше 39 градусов. При этом у меня ничего не болело. Не было ни кашля, ни соплей. И сил тоже не было. Бабушка тут же уложила меня в кровать, поставив свой диагноз:
— Это переутомление сердечной мышцы! Слишком много впечатлений. Тебе нужен отдых.
Так что после каникул я прогуляла еще целую неделю.
— Так что? Что вы вынесли для себя? — продолжал пытать меня дедушка.
— А что нам надо было выносить из театра? Стулья? — на одном из кругов не выдержала я.
С тех пор дед понял, что я выросла. Мы продолжали с ним общаться, но он уже осторожничал, опасаясь моего внезапно заострившегося язычка. Из нашей семьи он ушел к другой женщине, которая была совершенно другой во всех отношениях и больше ему подходила для демонстрации его превосходства. К нам же он приходил редко, да и то исключительно для того, чтобы прочитать какую-нибудь мораль на предмет нашего ничтожества.
Чернокожий гид и РКИИГА
О дедушке я вспомнила в 98-м году при совершенно удивительных обстоятельствах. Непредсказуемая телевизионная работа забросила нас на Балеарские острова. И на Майорке у нас был чернокожий гид. Он переводил с испанского на русский, причем делал он это очень качественно, интонационно верно и совершенно без ошибок. Естественно, я пристала к нему с вопросом: откуда у него такой хороший русский? Оказалось, что он кубинец, а русский язык выучил в Риге, в РКИИГА — популярном в советское время Рижском Краснознаменном институте инженеров гражданской авиации.
Известным на весь Советский Союз институт сделала команда КВН. Ее капитана Юрия Радзиевского знали все. Мне повезло один раз увидеть, как они играют в КВН на сцене своего института. В тот момент, когда я вошла в зал, на сцене была такая картина: один студент забрался на спину другого и вращал зонтик под музыку из песни:
— Манчестер и Ливерпуль опять зажгли в ночи свои огни…
«Голос за кадром» вещал:
— И это все о нем, и немного о погоде!
Это была пародия на программу «Время», где речь в основном шла Это была пародия на программу «Время», где речь в основном шла о генеральном секретаре ЦК КПСС Леониде Ильиче Брежневе. Юрия Радзиевского я потом встретила в кондитерском магазине в нашем же квартале на улице Ленина. Он, как и мы, стоял в очереди за кофе. Так как я физически не могла стоять ровно и гуляла вдоль очереди, я сразу заметила его приметную родинку.
— Бабушка, бабушка! Там Юрий Радзиевский! Это же он? — зашептала я с волнением.
— Ну подойди к нему и спроси! — дала бабушка свое согласие юной фанатке.
— Вы капитан нашей команды? — храбро спросила я, задрав голову.
— Да.
— Спасибо! — убежала я радостная.
— Бабушка, бабушка, это он!!!
Одно время моя мама тоже работала в этом институте, в кафе «Аэлита». Она иногда брала меня с собой на работу. Мне запомнился «профессорский кабинет». Один небольшой зал был огорожен пурпурными бархатными шторами. Видно его иногда закрывали от любопытных взглядов студентов, когда там кушали важные преподаватели.
А у меня в то время была любимая игрушка — мартышка Чита, которую я надевала на руку, как варежку. Она была добрая, мягкая и красивая. Просунув пальчики в ее рукава, можно было даже что-то брать «мартышкиными лапками». Я не расставалась с этой игрушкой и… Спрятавшись за пурпурной шторой, моя мартышка неожиданно выскочила с визгом, хлопая своими лапами! Оказалось, что взрослые люди очень боятся игрушечных обезьянок. Они завизжали так, что даже я испугалась и быстро сбежала оттуда.
Но вернемся к нашему чернокожему гиду. Так как в этом институте работал и мой дедушка, я продолжила пытать негра дальше. Тут оказалось, что именно Ивана Тимофеевича он запомнил очень хорошо. Мой дед тоже чем-то там его донимал. Этим и подтвердился факт обучения чернокожего кубинца в Риге. Этот случай я очень люблю рассказывать как пример того, насколько тесен наш мир.