Он на дух не переносил соседскую кошку за ее поразительную чистоплотность и брезгливость. Муська так рьяно отряхивала свои белоснежные пушистые лапки, когда наступала на солнечные зайчики, словно это были пятна крови. Крови непризнанных писателей, убитых пером бессердечного редактора.

При этом она не брезговала ковриком Елизаветы Андреевны. Она любила раскладываться на нем по утрам, когда весь дом суетился между ванной, туалетом и кухней.

— Черт бы подрал эту лохматую заразу! — Елизавета Андреевна с трудом пыталась отчистить коврик от белого пуха. Но эта негодяйка продолжала укладываться под ее дверь. Всем приходилось чертыхаться, перешагивая через кучу белого меха, но кошка невозмутимо возлежала там до обеда.

А вот сама Лидия Петровна очень даже Евгению Ивановичу нравилась. Женщина уже десять лет как вдовствовала. Ее взрослая дочь переехала к мужу, а свою кошку оставила матери на память. Словно для того, чтобы это животное охраняло ее целомудренность.

— Сколько у тебя еще жизней осталось? — присаживался Евгений Иванович на корточки перед ее наглой мордой. Матильда презрительно начинала вылизывать розовые подушечки своих лап, объясняя ему тем самым, что он даже коготка ее не стоит, не говоря уже о ее хозяйке.

Евгений Иванович был убежденным холостяком, но Лидия Петровна, эта интеллигентная хрупкая блондинка, нравилась ему почти до обморока. Они были бы прекрасной парой. Он — ведущий специалист по картографии, она — искусствовед. И он бы уже давно сделал ей предложение, если бы она не шла в комплекте с этой противной кошкой. Оставалось только дожидаться, когда соседка овдовеет в очередной раз.

— Елизавета Андреевна, а вы заметили, как гарцует наш безбородый Евгений Иванович вокруг Лидии Петровны?
— Да, Степан Семенович. Годы сбрил, вот и резвится.
— А сколько ему лет?
— Он всего лет на пять старше Лидии Петровны.
— А ей сколько лет?

— Вы невыносимы! Кто же спрашивает возраст у женщины!
— Я же не ваш возраст спросил?
— А какая разница! Ответь вам, вы и мой начнете вычислять.

Она громко закрыла кастрюлю, поставив крышкой жирную точку в их разговоре.

«Так-так… А действительно, сколько же лет Елизавете? В каком году она вышла на пенсию?» Он так напряг мозг, что аж вспотел. «Во сколько лет тогда женщины выходили на пенсию? А во сколько сейчас? Да черт их всех побери…»

Елизавета Андреевна искоса наблюдала за потеющим Степаном.

«А ведь классный мужик и за зря пропадает. И чего он такой нерешительный? Братец его, вон какой проворный был».

— Елизавета Андреевна, а меня вот какая мысль несколько дней мучает.
— И вы живы до сих пор? — всплеснула руками соседка.
— Из последних сил.
— Так что вас там мучает? — она так нагло зыркнула своими карими глазами, окинув его с головы до ног, что если бы Степан был девушкой, то со стыда сгорел бы.
— А вот то мучает, почему это Евгений Иванович нашего искусствоведа замуж никак не позовет? Соединили бы свои комнаты. У них и общая дверь между комнатами имеется.
— Между нашими комнатами тоже есть. Поэтому я ваш храп прекрасно слышу. И… Лидии Петровне оно надо? Ей и со своей кошкой нормально живется!

Они оба задумались.

— А я вот уверен, что в этой облезлой кошке все ее беды, — подытожил Степан Семенович.
— Ну, не такая она и облезлая, от нее белый пух, как с тополей летит. Но вы правы. Евгений Иванович на дух ее не переносит.
— Как и кошка его.
— И что вы предлагаете?

Степан Семенович хитро улыбнулся.

— Ну, есть у меня одна идейка. Можно попробовать.
— Не томите!
— У вас, случаем, номера телефона ее дочери нет?
— Как же. Есть! Аннушка дала мне его на всякий случай.
— Тащите его сюда.

Елизавета Андреевна резво принесла свой мобильный.

— … Э… Анечка? Это Степан Семенович… Да нет, ничего не случилось. Точнее, пока ничего не случилось… Мамаша ваша здорова. А вот кошка… Нет-нет, пока жива… Не переживайте вы! … Просто какие-то сволочи у нас в подъезде отраву разбрасывать стали. Не дай Бог, ваша кошка ее откушает и скопытится! Ваша мать это точно не переживет… Нет-нет, Лидия Петровна не в курсе пока. Мы не хотим ее расстраивать, да и вам не советую… Так вы заберете ее?… Когда?… Замечательно! Ну, придумайте что-нибудь сами…

Вечером тоже дня Матильда переехала к дочери Лидии Петровны.

— Евгений Иванович! Представляете, моя дочка забрала свою Матильду! Точнее, мою Матильду! — голубые глаза блондинки источали всю мировую скорбь еврейского народа.
— Муську, что ли? — Евгений Иванович не верил своим ушам.
— Дочери кто-то наплел, что белая кошка является символом их семейного благополучия. Вы представляете?
— Кошка? Символ семейного благополучия? Это же невозможно! Никогда о таком не слышал…
— Но она поверила! Бегом прибежала и забрала!
— Лидия Петровна, так это же ее кошка.

Он осторожно обнял ее за плечи, не зная, куда самому деваться от неожиданно нахлынувшего счастья.

— А давайте чаю попьем? Я только что свеженький китайский заварил. Обсудим вашу печаль.

Комната Евгения Ивановича не меняла свой облик последние десятилетия. Посередине комнаты, строго под люстрой стоял старый круглый стол, покрытый древней жаккардовой скатертью. Тахта примостилась справа, спрятавшись наполовину за старинным шифоньером с большим зеркалом посередине. Расстояние до окна поделили между собой журнальный столик и два старых глубоких кресла. Между окнами разместился высокий книжный шкаф, забитый под завязочку. Перед ним стояли связки книг.

— Как у вас уютно. И сколько книг! Сколько непрочитанных книг!
— Ждут своей очереди, — не скрывая гордости, заявил Евгений Иванович.
— А ведь я о вас почти ничего не знаю, ­— погрузилась она в кресло, став от этого еще миниатюрней.

— И всех делов-то? — Елизавета Андреевна восхищенным взглядом наблюдала за ситуацией. — А вы стратег, Степан Семенович.
— В данный момент тактик!
— А в чем разница?
— Если у вас есть прянички свежие, не сувенирные, то я вам обязательно проясню.

Елизавета Андреевна поставила чайник на огонь. Интересно, кто же в Степане Семеновиче на этот раз победит. Тактик или стратег?

Марина Денисенко
03.08.24