Мы мгновенно поняли друг друга. Белая леди и маленькое чёрное дитя, не сдерживающее восторга от нового знакомства. Катрин, Катя. Папа — натуральный немец, мать — знойная африканка. Оба учёные, элита общества.

Наша встреча была запланирована две недели назад. У немцев нет обычая заходить на огонёк с двумя пирожными на блюдце, или с тортиком и бутылкой вина через полчаса после звонка. Здесь всё фиксировано, всё сочтено до секунды. Встреча назначена и подтверждена утренним звонком.

Катрин встретила нас в коридоре и сразу прониклась ко мне симпатией. Обхватив меня смуглыми ручонками, она защебетала что-то по-немецки.

Я несмело ответила по-английски. Она поняла. Засмеялась. И мы сразу стали друзьями.

В следующее мгновение девочка принесла свои фото, и, уверенно усевшись у меня на коленях, с удовольствием пролистала альбом. Потом убежала на другой диван и, изогнувшись как маленькая пантера, начала внимательно меня изучать.

Кучерявые волосы были разделены на две смешные тугие косички, которые торчали в разные стороны как у Пеппи.

Мне показалось, что русская девочка двенадцати лет никогда не смогла бы выглядеть настолько искренно и грациозно, просто став на колени на диване, и облокотившись о его спинку, как ученица о парту.

Катрин водила огромными негритянскими глазами, держа всех в зоне внимания, и пыталась что-то для себя уяснить. После этого, она опять подошла ко мне, и уже не отрывалась от меня до самого нашего ухода.

Моя сестра была справедливо возмущена поведением маленькой негритяночки. Её воспитанные дети никогда не позволили бы себе такой вольности по отношению к незнакомому человеку. А мне всё это было необыкновенно приятно.

Когда мы сели ужинать, Катрин уселась ко мне на колени, захватив мою тарелку и приборы. Она мной распоряжалась, накладывая лучшие, на её взгляд, самые лакомые кусочки. Её родители с улыбкой поглядывали на свою шаловливую дочь, не делая замечаний.

После ужина мы остались ещё немножко поболтать, но девочку отправили спать… Это был, пожалуй, самый трагичный момент вечера.

Катрин завыла как африканский волчонок, понимая, что мы с ней уже наверняка никогда не встретимся.

Но родители были неумолимы. Время позднее, дети должны спать.

Катрин обняла меня и поцеловала. Крепко и жарко, словно ко мне прижался кусочек раскалённого африканского солнышка с косичками.

Маленький зверёк, который потом будет филигранно отточен под обычного немецкого ребёнка. Респектабельная семья. Значимое место в высшем обществе… Вряд ли Катрин когда-нибудь вспомнит меня.

А я… А я никогда не смогу забыть тот глоточек счастья, который мне подарила маленькая африканская девчушка.

Марина Денисенко
14.06.2000