Мы познакомились в очереди у междугороднего телефона. Это было еще в те далекие и лохматые времена, когда по улицам гуляли мамонты, а люди звонили друг другу из телефонов-автоматов.

Где я только не встречал красивых девушек. Но, пожалуй, все самые эмоциональные поджидали меня здесь, в аэропорту. И все они летели в Москву моим рейсом, который ежечасно безнадежно откладывался до лучших времен.

Она была самая сердитая, на всех фыркала и обрывала раздосадованных пассажиров на полуслове.

Она напоминала скаковую лошадку, которую с трудом удерживали на старте. Не хватало только уздечки и опытного наездника.

Стоило мне себе представить эту картину, как мое тело, измученное духотой и ожиданием, неожиданно встрепенулось. Я действительно представил себя ее наездником.

Черная грива, энергичный носик и стройные сильные ноги, которые чертили на плитах вокзала какие-то магические знаки. Я не мог оторвать от них взгляд. Я даже позавидовал черным колготкам, которые нежно и крепко их обнимали.

И первым моим желанием было упасть в обморок к этим ногам. И чтобы она, только она, приводила меня в чувства.

Я был согласен даже на остановку сердца, отчетливо представляя ее руки на своей груди. О! Искусственное дыхание…

Крыша съезжала все круче с каждой минутой задержки этого чёртового рейса. Сердце уже по-настоящему выскакивало. Я взмок и… отключился.

Первой картиной моего возвращения к жизни оказался увесистый мужик с лысиной. Он заботливо протирал мой лоб мокрым платком, смачивая его минералкой. Заметив мой осознанный взгляд, он похлопал меня по плечу:

— Живой! Нашу посадку, наконец, объявили!

Тем временем, моя девушка резво вышла на финишную прямую, не заметив потерявшегося наездника…

Марина Денисенко
19.03.1997