Она на цыпочках вышла из спальни. Сердце бешено стучало, готовое вырваться из груди. Она плотнее запахнула алый пеньюар, словно пытаясь его сдержать…

Третью ночь сильный ветер не давал ей уснуть. Точнее, она пыталась, на время проваливаясь в сон, но новый порыв настойчиво отгонял смутные видения. Его вой в камине, казалось, слагался во фразы и предложения.

Он то ласково шелестел, то требовательно ревел: «Иди в сад… Тебя ждут…»

Таинственный лунный сад оживляло лишь пение цикад. Она прошла к небольшому пруду и присела на свою любимую скамеечку, где еще до замужества уединялась с книгой. Пруд, поблескивая серебряной чешуей, безмятежно спал…

— Я знал, что ты придешь, — знакомый «каминный» голос возник из шороха листьев, — только прошу, не оборачивайся и закрой глаза.

Этого можно было и не говорить. Луна спряталась за облака, и сад погрузился в кромешную тьму.

— Не бойся меня…

Это тоже было лишнее. Он ничуть не испугал ее, наоборот. От его голоса прерывалось дыхание и замирало сердце, словно прислушиваясь к его словам и боясь пропустить хоть одно слово

— Ты дрожишь, как росинка на восходе, — он коснулся ее руки. От неожиданности она инстинктивно ее отдернула, но тут же вернула, испугавшись, что своим движением развеет это волшебство.

— Ты можешь уйти в любую минуту. Я не стану тебя задерживать. Будь со мной ровно столько, сколько ты этого желаешь.

А она желала это бесконечно. По телу пробегала дрожь, а его мягкий голос продолжал зачаровывать и уговаривать.

Она почувствовала теплоту его руки, которая, медленно двигаясь вверх, задержалась на нежной коже ее шеи. Она откинула голову и тотчас ощутила прикосновение второй его руки и тёплое дыхание у затылка.

— Какие у тебя чудесные волосы!

Он нежно привлек ее к себе. Она боялась пошевельнуться, почувствовав кожей спины упругие мышцы его торса. Теплая волна его рук медленно опустилась на грудь, которая тотчас же ответила, наливаясь желанием.

Пальцы быстро отыскали под шелком отвердевшие бугорки и нежно скрыли их в ладонях. И, не ощутив жеманного сопротивления, осторожно их сдавили.

Неожиданный легкий стон испугал их обоих. Его руки на мгновение ее отпустили, но затем уверенно и тяжело опустились на бедра.

Она резко встала, но его руки и не подумали отпускать ее, еще крепче прижимая к телу. Она все же сделала еще одну слабую попытку освободиться, словно проверяя тем самым его намерения, и не ошиблась.

Его руки уверенно знакомились с ее телом, доставляя ей сумасшедшее наслаждение. Она запрокинула голову и тотчас встретилась с его губами. Он жадно их целовал, словно пытаясь выпить ее сердце, которое пульсировало у нее в горле.

Пальцы все настойчивее сжимали ее бедра, и она внезапно почувствовала себя куском глины в смелых и талантливых руках ваятеля.

Каждым мгновением он оттачивал свое произведение, словно рисуя теплой силой рук ее образ. Казалось, уже не осталось ни одной частицы тела, которую бы он не зажег своим прикосновением, и которая бы не отозвалась ему благодарной истомой.

Он медленно опустился на колени, уткнувшись головой в ее ноги, и замер. Шелковый пеньюар предательски открыл ее грудь любопытной луне, и серебристая белизна ее кожи на миг осветила сад, вызвав новый прилив ласк.

Она быстро обернулась, чтобы, наконец, увидеть Его. Но луна тотчас задернула занавеску. Теперь он стоял к ней лицом, но она не видела ничего, как не пыталась.

— Умоляю, закрой глаза. Мы теряем и так слишком много времени.

Он покрывал поцелуями ее шею, касаясь нежным шелком волос ее губ… ее бросило в жар, и он тотчас же освободил ее дыхание, сбросив мешавший пеньюар, и жадно прильнул к ее груди.

Она обняла его сильное тело, пытаясь разобраться в его непослушных одеждах, пока они все-таки не поддались уговорам ее рук и не покинули его. Все его тело горело, а сильная грудь вздымалась, настойчиво пытаясь скинуть вниз ее руки.

Она, потеряв над собой всякий контроль, опустилась перед ним на колени, жадно пытаясь в темноте его распознать. Он нежно, но властно прижал ее к себе.

Их прерывистые дыхания разбудили ночную птицу, которая с завистливым стоном канула в темноту, сбросив крыльями ночную прохладу на их нагие тела. Она таяла в его объятьях, позволяя его губам отведать сладкую горчинку ее долго сдерживаемого желания…

Подхватив женщину на руки, он опустил ее лишь у порога дома. Обессиленная случившимся, она тотчас забылась в сладких объятиях Морфея. Рядом во сне улыбался муж, нежно целуя оброненный в саду пеньюар.

Марина Денисенко
16.09.1996