Глава 2

В таком размеренном темпе прошла еще пара лет, которые ни на шаг не продвинули ее к разгадке его тайны.

Она даже стала подумывать, что его, по всей видимости, принес аист, пока… Пока она на себе не убедилась, что детей приносят не аисты.

Как все это произошло, она так и не поняла. Они всегда были очень осторожны и принимали все меры, чтобы не ущемлять друг друга в своих правах.

И вот, в один прекрасный день, она вдруг поняла, что жизнь ее изменилась, и что она этому несказанно рада. Но как сказать об этом ему? Он никогда не заикался о детях, о семейной жизни… А если ее признание станет их последней встречей?

К тому же она сразу поняла, что этот ребенок ей необходим. Первая беременность в двадцать семь лет…

Но как к этому отнесется он?

Предугадать его реакцию было просто невозможно. Он так и оставался загадкой всё это время.

Да и скрывать от него она бы не смогла. Он знал о ней всё, даже ее цикл, и заранее рассчитывал встречи.

Ее работа была безвыездной, то есть, отсидеться в командировке, она бы тоже не смогла. И терять его, ой, как не хотелось. В тяжких раздумьях она провела пару дней, в которые, по его расчетам, встречи не планировались. А дальше…

В любом случае она выигрывала, даже если бы он ее оставил, она уже оставалась не одна. Не напрягая надолго извилины, она решила ему признаться сразу.

— У меня будет ребенок, — как можно спокойнее сообщила она за чаем.

Реакция, как и ожидалось, была неординарной. Он замолчал, сосредоточившись на лимоне. Победив кусочек, выжав из него все до последней капли, он, наконец, спросил:
— Как это понимать? У тебя будет ребенок?

Тут растерялась она. Как можно объяснить другими словами то, что она ему только что сказала?

— Да, у меня.

Он допил чай, и начал внимательно и очень серьезно ее изучать. Она совершенно потерялась под этим неожиданно сухим взглядом.

— Почему ты говоришь «у меня будет ребенок»? Я что, к этому не имею никакого отношения?
— Ну, вообще-то самое непосредственное. Как тебе известно, в этом процессе обычно участвуют двое…

— В таком случае, уместнее было бы сказать: «У нас будет ребенок!»
— От этого словосочетания что-либо может измениться?
— Это меняет всё! Неужели ты вправе одна решать судьбу нашего ребенка?
— Так я поставила тебя в известность. Но я не хочу ничего от тебя требовать…

— Как ты можешь так говорить? Что ты не должна от меня требовать? Я ничего не понимаю… Ты полностью уверена, что у нас будет ребенок?
— Знаешь, почему-то да. Хотя мне не с чем сравнивать. Я ни разу до этого не задумывалась о детях.
— Почему?

— Ну, вообще это принято у замужних женщин, или, наоборот, у совсем одиноких. Я себя пока не причисляю ни к той, ни к другой категории.
— Ну и что ты решила?
— Я оставляю ребенка.
— И в какую категорию теперь собираешься?
— Еще не определилась.
— И все же?
— Схожу к цыганке, погадаю. Как она скажет, так и будет!

Он неожиданно рассмеялся:
— Ну ты даешь, детка! Я всегда знал, что с чувством юмора у тебя все в порядке. Может, есть другие варианты?
— А у тебя?
— А почему бы тебе не выйти замуж?
— Действительно, а почему?
— Так чего же ты молчишь?
— Я что, должна дать объявление в газету?

Он опять рассмеялся.

— Да нет, может я сам тебе кого-нибудь подыщу…

Вот этого она уже от него никак не ожидала. Может сейчас и откроется, что он женат, и у него трое детей? Или он просто псих, который аккуратно маскировался все эти годы?

— Да брось ты, лучше, чем я, тебе кандидатуры в мужья не найти.
— А если я не соглашусь?
— Вот это уже полностью твое право. Ведь тебе же потом со мной всю жизнь мучиться. Так что, ты подумай до завтра. А я после работы тебя заберу как всегда…

Это, пожалуй, был самый длинный ее рабочий день.

Она передумала все мысли, вспомнила все его причуды и свои капризы.

«А если он не придет, и я его никогда больше не увижу?» Эта мысль приходила в голову чаще других и выматывала своей постоянностью.

Она выходила с работы на ватных ногах. Но машина привычно стояла, притулившись под знаком «остановка запрещена». Несмотря на всю свою правильность, он с упоением нарушал все запреты, устанавливаемые не им.

Особенно ретиво он боролся с запрещающими дорожными знаками. Это съедало определенную долю его зарплаты, но он и не собирался сдаваться.

— Я чертовски голоден! – сообщил он вместо приветствия, поцеловав ее. Это означало – «поехали пообедать».
— Я тоже хочу есть, — совершенно честно сообщила она. За день она так эмоционально вымоталась, что даже осунулась.

Они зашли в свое любимое кафе, где когда-то познакомились в страшный ливень. Единственные два свободных места оставались за их привычным столиком у окна. Но сегодня он был украшен букетом белых роз. Там сидела пожилая пара, и, по всей видимости, что-то праздновала.

— Нда, не повезло, — она повернула к выходу.
— Может и не повезло, но не нам, — он обнял ее за плечи и упрямо развернул в сторону того самого столика.
— Мама, папа, познакомьтесь — моя невеста!

Если бы в кафе вошёл Ален Делон, это бы ее так не шокировало, как эти простые слова – мама, папа, невеста. Она замерла. А его родители улыбались ей и с неподдельным интересом ее разглядывали.

— О, какая вы все-таки красивая! Когда сын о вас рассказывал, мы даже не представляли, что такая девушка может его полюбить. Были даже уверены, что он все фантазирует. Милая, он даже сказал, что вы уже ждете ребенка. Это верно?
— Да, — это были ее первые слова, которые она смогла из себя выдавить.

То, что его принес не аист, стало очевидно. И он был поразительно похож на свою мать.

— Вы даже не представляете, как мы счастливы! Честно говоря, мы уже думали, что на своем веку внуков и не дождемся. Сын всегда так занят и всегда на работе. Удивительно, что вы вообще с ним смогли встретиться! Нам-то редко удается перекинуться с ним даже парой слов…

Они долго беседовали. Старики безоговорочно приняли выбор своего сына и были безмерно счастливы.

Они смело и с видимым удовольствием выдавали ей все свои семейные тайны. За час она знала о нем почти все.

Он оказался единственным сыном, причем горячо любимым. Еще через час они уже оживленно спорили о том, чем будет увлекаться их внук. Семейная идиллия была налицо.

— Надеюсь, лет через тридцать, мы точно также будем строить планы на будущее своих детей, – он хитро кивнул в сторону родителей.
— Это можно считать твоим предложением?
— По правилам, я еще должен просить твоей руки у твоих родителей.

— Ну, можешь попробовать это сделать завтра. Сегодня они возвращаются из командировки. И я не думаю, что они смогут правильно понять, кто, чего, и у кого просит.
— Хорошо, договорились. И все-таки, ты выйдешь за меня замуж?
— А вдруг ты не понравишься моим родителям? Это тогда будет каторга, а не жизнь.
— Честно говоря, этот вопрос мы с ними уже предварительно обсудили. Еще неделю назад до их отъезда. И я им понравился, однозначно.

— О! И что они решили?
— Сказали, что последнее слово оставляют за тобой.
— Хорошо, а я могу подумать до завтра?
— Нет. Я тебя не тороплю, но мои родители не смогут заснуть, если точно не будут знать даты нашей свадьбы.
— О! Но, по-моему, даже мы еще не определились?
— Знаешь, у меня уже есть задумки по этому поводу. Как ты смотришь…

Он жестом фокусника вынул календарик из букета роз, и показал на субботний день, обведенный красным сердечком. У него, как всегда, было всё рассчитано на месяц вперед.

Марина Денисенко
12.12.2002