Как вновь стать молодым и красивым, сильным и здоровым и прожить до трехсот лет? Ну, или до двухсот пятидесяти? На крайний случай до ста сорока? Оказывается, совсем не сложно! Просто необходимо вспомнить свой самый лучший день и прокручивать его в голове на сон грядущий. И наш замученный годами и ненужной информацией организм воспрянет и восстанет, как Феникс из пепла.

Всё просто! Мозг умнее нас, его глупых обладателей! То, что негативные мысли притягивают разруху, известно каждому школьнику. Но все с упоением продолжают разрушительный процесс. Коварен даже простейший вопрос: как ты себя чувствуешь? Это не забота, это переворачивание пласта дремлющих заболеваний. Одна мысль о стоматологе включает движение языка, ощупывающего во рту каждый зуб. Верно?

А вот то, что и позитивные мысли на что-то способны, в том числе и восстанавливать тело, известно лишь счастливчикам, испытавшим на себе это волшебство. Главное — покопаться в памяти и найти тот «самый лучший день», когда мы были полностью здоровы, молоды и счастливы.

И вспомнить его надо во всех деталях. Прочувствовать каждую минутку того блаженства, которое тогда воспринималось как само собой разумеющееся. Ощутить, примерить и запомнить ту энергию, которая тотчас начнет наполнять мысли, душу и тело.

Как ни стараешься, но часто наша жизнь напоминает зебру. Кому очень повезет, тот пробегает ее с гордо поднятой головой, не обращая внимания на то, как часто меняются полосы. Для счастливчиков они тонкие, как прослойки тортика. Тот же, кто нудно следит за толщиной и длиной каждой своей черной полосы, часто обречен так и плестись вдоль нее, поглядывая с завистью на белые соседские.

Перелистнув в памяти все свои белые, наполненные безоблачным счастьем полосы, я поняла, что бежала всю жизнь с гордо поднятой головой. И всё-таки самый лучший день, а точнее, целых пятнадцать похожих друг на друга дней, я смогла нарыть в своей памяти в отлично сохраненном формате.

Жаркое лето 1985 года было обычным. Пекло, солнцепёк. С утра до обеда — борьба с голодом, после обеда — со сном. И волшебный календарь, прилепленный на светло-оранжевую миллиметровку, натянутую на кульман, где отмечены вожделенные дни отпуска.

И так на каждом рабочем месте, по крайней мере, у архитекторов и конструкторов, в каждом проектном институте. «По крайней мере»… Такое привычное выражение. А если вдуматься… звучит-то оно ЗЛОВЕЩЕ! Типа «крайней меры наказания…». Смерть через повешение? Пожизненное? Ладно… Мы же ищем самый лучший день?

Привычное пыльно-солнечное лето в Краснодаре. Ну, в 85-м году уже не очень-то оно было и пыльное. Краснодарское море возвышалось над городом, гася воспоминания долгожителей о привычных пыльных бурях. Песок из Африки по небу тогда еще нам не доставляли, но и жару-то никто не отменял. Как и очередной прилет американской бабочки. Ну почему все напасти вечно летят из-за океана?

В начале семидесятых в Балтийское море сбросили десант Колорадского жука. Ну, нам, пионерам, тогда так этот феномен объяснили. И мы, вооруженные бумажными стаканчиками, ждали его появления на золотых пляжах Рижского взморья. Каждому пионеру, нашедшему полосатого жука, обещали заплатить РУБЛЬ! А при зарплате инженера в 140 рублей и килограмме докторской колбасы за 2 рубля 20 копеек это были громадные деньги!

С расклеенных плакатов на нас взирал ожидаемый полосатый диверсант, а мы замирали в ожидании денежного потока, прикидывая, как лучше распорядиться неминуемым богатством.

И вот серые волны Балтийского моря начали выбрасывать этих мерзких насекомых, которые, как оказалось, еще и прекрасно плавали. Бумажные стаканчики робко наполнялись, переполнялись и отправлялись в кострища, которые горели на берегу с утра до ночи. Вместе с жуками сгорали и мечты пионеров о «неминуемом богатстве». А ночью полосатые чудовища спокойно ползли дальше. И с тех пор колорадский жук с упоением продолжает уничтожать картошку и баклажаны, сжирая все на своем пути.

Но речь не о нем, а о том, что предшествовало моему «самому лучшему дню». Точнее, о «виновнице торжества» американской бабочке, которая тем летом накрыла Краснодар с пригородами своей плотной паутиной.

А так как в Советском Союзе к вредителям относились серьезнее, чем сейчас, не было ни партии зеленых, ни голубых. Была только коммунистическая партия — наш рулевой. Поэтому заселенные вредителями насаждения опрыскивали. Каким способом, я не знаю. С самолетов, с машин…

Но то, что мой двухлетний сын, ничем не напоминающий американскую бабочку, тоже попал на прогулке под раздачу, то бишь под опрыскивание — это факт. Иначе нельзя было назвать то, что у него на теле остались белые следы лишь от майки да шортиков. Всё остальное за день покрылось алой сыпью. Это было ужасно.

Участковый педиатр поставила диагноз — пищевая аллергия. То, что она протекала так зонально, исключая закрытые участки тела, ее ничуть не удивило. И ребенка ограничили в продуктах. Один за другим по списку вычеркивалось всё съестное, пока из еды не остался только борщ. На этот кубанский деликатес у врача рука не поднялась.

В те годы говорили, что на Кубани борщ едят на завтрак, обед и ужин. Это, конечно, преувеличение. Но во многих семьях борщ до сих пор самое популярное первое блюдо. И так, как готовят его здесь, больше нигде не умеют. Ну, за исключением хозяек, которые научились этому на Кубани, а затем куда-то переехали.

Но не факт, что в другом месте и с другими продуктами у них получится то же самое. Мы как-то пытались сварить кубанский борщ в Германии. Получилась жалкая пародия, точнее, декоративный борщ, годящийся лишь на реквизит в фильме о кубанских станичниках. Вид, цвет, ингредиенты те же, при полном отсутствии вкуса, несмотря на тонну разных приправ, которыми мы пытались спасти положение.

Итак, сын мой продолжал таять на глазах. Сыпь с его тела не проходила, превращая ребенка в краснокожего монстра. Очередной визит к педиатру закончился такими словами:
— Мамочка, хотите спасти ребенка? Уезжайте!
— Куда?
— Да куда угодно, только отсюда подальше!
— Надолго?
— Пока не выздоровеет.
— На море можно?
— Попробуйте.

Середина августа. Естественно, путевок на базы отдыха нет, а санатории и всё такое тоже вне зоны досягаемости простых смертных. Даже билетов на автобус в направлении моря днем с огнем не сыщешь.

Выход один — ехать на море дикарями. С двумя детьми! Дочке пять лет, сыну два года, и нам с мужем на двоих чуть больше полтинника. Ехать дикарями с палаткой. А я за всю свою жизнь ни разу не была в походе с палаткой. Да и вообще никогда не была в походе дольше одного светового дня.

Благо мои коллеги, девчонки, увлекающиеся спелеологией и двумя годами раньше открывшие пещеру, получившую в их честь название «Девичья», имели большой опыт походов. Они провели мне на работе полный инструктаж на тему, что с собой брать, а что оставить дома.

Всё должно быть только жизненно необходимым, легким и не отсыревающим ни при каких обстоятельствах. А значит, печенью в походе не место, оно быстро превращаются в кашу. А вот кашу брать надо в виде крупы. И вместо тяжелого хлеба необходимо насушить сухарей, а вместо молока взять молочную смесь «Малютка». Именно на ней мы и готовили по утрам каши, удивляя других дикарей запахом иногда сбегающего молока.

Куда ехать, нам посоветовали друзья, только что вернувшиеся с моря. Они отдыхали дикарями с двумя сыновьями возраста нашей дочери и подробно рассказали, как туда добраться. Где по дороге выйти, все приметы горы, на которую нужно забраться, и где находится родник с питьевой водой — важный момент в «дикарском отдыхе».

Мы взяли в прокате палатку и договорились с сослуживцем мужа, что он отвезет нас на своей машине. И вот уже накануне нашего отъезда к нам неожиданно нагрянули родители мужа. Совершенно чудным образом они не заметили валяющуюся в коридоре палатку. Мы предпочитали оберегать их от лишних волнений, ставя в известность лишь по окончании наших авантюрных приключений. И на этот раз мы убедили родителей, что снимем комнату где-нибудь в Анапе.

И вот час Х настал. На трассе, в получасе ходьбы от места предполагаемого бивака, нас высадили.

— Здравствуй, море!!!

Сын, как обезьянка, повис на мне. Дочь самостоятельно топала рядышком, а палатку и рюкзак тащил муж. В рюкзаке ничего лишнего: из всей «цивилизации» только топор, фотоаппарат да маникюрные ножницы. Сослуживец мужа составил нам компанию и помог донести вещи.

Мы расположились в зоне пионерского лагеря «Орленок» часть корпусов которого была недостроенная и заброшена на долгие годы. За ними тянулся дикий лес, где нам и предстояло жить. Точнее, мы предполагали, что проведем здесь десять дней, на что и был рассчитан наш запас продуктов.

Мы шли любуясь морем, отдаваясь свежему бризу и пытаясь найти среди скал ту козью тропку, на которую нам надо было свернуть. И хотя друзья старательно описали ту дорожку в горах, опознали мы не сразу, не желая верить, что именно по ней нам придется не только спускаться к морю, но и постоянно карабкаться вверх.

И уже на месте, по характерным фантикам от конфет мы нашли небольшую ровную площадку, где неделей раньше стояла палатка наших друзей.

Согласно инструктажу девчонок, под любопытным взглядом мужа я «окопала» нашу палатку детским совочком (он до сих пор живет и здравствует) сантиметров на пять в глубину. Когда ночью дождь сменялся ливнем, а ливень — дождем, каждый из нас думал о своем. Я, поглядывая на дрожащую от дождя крышу: «Не потечет ли наша палатка?» Муж, прислушиваясь к порывам ветра и потокам воды: «Не смоет ли нас селем с горы?»

Место мы выбрали удачное — на краю обрыва. И любой ливень, по идее, должен был, минуя нас, скатиться с горы к морю.

В первую ночь нас не смыло, а «канавку», обозначенную мною детским совочком, дождь промыл до каменной гряды. Муж тут же взял топорик и углубил мои дренажные коммуникации на разумную глубину. В результате этой операции за все время нашего жития в горах нас ни разу не подтопило и не смыло, в то время как другие палатки регулярно сушили свои днища, поднимая их с четырех сторон.

Первая ночь в палатке для меня была испытанием на прочность. Если мой муж засыпал и стоя, то мои дворянские крови истинной «принцессы на горошине» уснуть мне не давали. Я крутилась всю ночь, пересчитав прожилочки каждого листика, которые мы подложили под дно палатки, в надежде, что они придадут нашему полу мягкость и тепло.

А первый дождь научил нас хранить стратегический запас дров в палатке, так как с утра всё было промочено до основания. Наши соседи заботливо предложили нам приготовить завтрак на их паяльной лампе. А мы тем временем обнаружили в лесу прекрасную, гладкую и причем абсолютно сухую лиану, которая легко воспламенилась. Когда нас позвали готовить, мы уже утирали довольные клювики, заканчивая свой завтрак.

И хотя входить в контакт с кем-то мы пока не планировали, потихоньку с соседями подружились.

Рядом жила семья с белокурым пареньком, которая после ливня решила уехать. На этого красивого мальчика в свое время свалилось несчастье. И теперь он разговаривал высоким голосом, совершенно не сочетавшимся с его ростом и возрастом, а его лицо уродовали два огромных симметричных шрама.

Как оказалось, он был контужен троллейбусом. При входе в салон двери неожиданно закрылись, и голову бедного мальчика просто прищемило металлическими дверьми, на которых не оказалось привычных резиновых ограничителей. Вот так вот треснуло со всей дури здоровущими железяками ребенка, оставив на лице страшные шрамы на всю его жизнь. Еще и голосовой аппарат при этом оказался поврежден. Благо, что он вообще жив остался.

Захлопыванием дверей перед носом отсекали пассажирский поток. Это было обычной практикой и ничуть не беспокоило водителя: все ли влезли в салон, не прищемило ли кого-нибудь.

— Вы не будете возражать, если мы вам оставим немного продуктов? Не тащить же их обратно в город, — поинтересовались наши соседи, «сворачивая удочки».
— Конечно. Съедим!

К нам тут же перекочевали большая клетка яиц, трехлитровая банка с мёдом и сопутствующая коробка стирального порошка. Люди на море собрались основательно.

Сейчас, спустя почти сорок лет, я вспоминаю этот отдых на море, как одни из самых счастливых и беззаботных дней нашей жизни. Мы были молодые и сильные, и нам было удивительно хорошо и весело. И «самый лучший день» начинался у нас каждое утро и длился до следующего дня.

Проснувшись, муж разжигал костер и забирал детей в лес лакомиться ежевикой. А я тем временем готовила в котелке молочную кашу.

У нас была шикарная кухонная зона с костром и отличным бревном, служившим нам «диваном». Рельеф местности позволял удобно сесть и даже свесить ноги, что становилось просто барством, когда все время находишься или на ногах, или на корточках. Правда, один раз отряд пионеров чуть не спионерил наше бревно на дрова. Благо, что лесные братья, то бишь соседи по лесу, быстро их остановили.

А так чужаки нас не беспокоили, за исключением борзого мотоцикла, который однажды ночью пролетел мимо нас по крутой горной тропинке. Как ему удалось в ночи проделать этот трюк с пляжа, мы так и не поняли. А может, это был призрак мотоциклиста?

Помню, как в один из вечеров, когда наши малыши уже спали, а мы с мужем любовались игрой костра, я протянула руку и удивилась, что на бревне лежит массажная щетка для волос.

— А что здесь моя щетка делает?
— Не имею понятия, — ответил муж.

Щетка под рукой шевельнулась… Это оказался ёжик, который тихонечко примкнул к нашей вечере и завороженно глядел с нами на огонь.

В один из вечеров мы вдруг заметили со своей горы что-то странное на горизонте.

— Смотри! Палка в море!!! — забеспокоилась я, никогда ранее такого не видевшая. Словно шест с небес, в море была воткнута гигантская палка под приличным наклоном.
— Иди спать! Пора малышей укладывать, — привычно скомандовал муж.

У нас в семье уже тогда действовали правила по мотивам армейских:
Пункт первый. Папа всегда прав!
Пункт второй. Если папа неправ, смотри пункт первый!

Поэтому мы пошли укладывать детей спать. Но заснуть так просто не получалось. Наши соседи, молодая армянская компания из нескольких семей, никак не могли угомониться. Они то заводили машины, то глушили моторы. И это продолжалось какое-то время, достаточное, чтобы взбудоражить нас перед сном.

На следующее утро они рассказали, что произошло вечером.

Их женщины, так же как и я, заметили «палку в море». Мужчины, взяв бинокль, обнаружили в море еще две таких же. Палки стали увеличиваться в размерах, и тут они поняли, что это зарождающиеся на их глазах смерчи. Они крутили свои воронки в море, поднимая морскую воду к тучам. Первое их желание было тут же сесть в машину и слинять. Они несколько раз заводили машины, наблюдая за смерчами.

Но в конце концов поняли, что со стихией особенно не поиграешь. И если это судьба, то смерч все равно настигнет и обрушится на них. Пока они решали что делать, смерчи крутились в море, гуляя по сторонам. И вдруг в одно мгновение все три смерча слились в одну мощную воронку, которая, танцуя на одном месте, обрела огромную силу и двинулась вдоль берега в сторону Сочи.

---

О трагедии, что произошла там, мы узнали, лишь вернувшись в Краснодар. 21 августа огромный смерч вышел из моря в пять утра, чтобы обрушиться на берег между Лоо и Вардане. Он смыл в море около сорока машин и кучу палаток со спящими людьми.

Мы же продолжали беззаботно наслаждаться солнцем и морем без телефонов и газет, без радио и новостей… Ведь было же время, когда люди спокойно дожидались телеграммы о том, что кто-то куда-то доехал, и не паниковали, если кто-то долго не брал трубку. Видно, без лишних коммуникаций нервы у людей были покрепче.

Когда наши соседи армяне впервые близко увидели моего мужа, то хором предложили ему бритву. Я не взяла с собой косметику, а муж — принадлежности для бритья. Мы оба были прекрасны в своем абсолютно естественном виде.

Они предложили мужу съездить с ними в продуктовый магазин, а женщин оставили на хозяйстве. Но во время их готовки ветер вдруг понес весь дым от костра на нашу палатку, и женщины, заметив нашу панику, тут же пригласили нас к своему очагу.

Я была очень удивлена технике их готовки. Женщины целиком нанизывали на шпажки упругие фиолетовые баклажаны, которые на Кубани почему-то называют «синенькие», хотя они скорее черненькие. Крупные, хрустящие в руках перцы вперемежку с сочными крупными помидорами шли туда же. И все это великолепие просто укладывалось в огонь.

При этом ничего не сгорало, не подгорало, а покрывалось аппетитной румяной корочкой, заполняя наш лес потрясающим ароматом. Это было очень живописно и безумно вкусно. И что немаловажно, готовилось очень быстро, а съедалось не спеша, медленно. Очень уважаю, когда время готовки пищи значительно уступает времени ее поедания.

А еще никто из этой замечательной компании не умел плавать. И пока женщины бултыхались в море, мужчины гордо лежали на берегу в ряд, не шевелясь. Я их уговаривала, как могла, объясняя, что они должны или купаться, или хотя бы время от времени переворачиваться. На что получала одинаковый ответ от всех троих:
— Нэт!
— Да от ваших спин одни угли останутся! Хоть сходите искупайтесь! — продолжала я их донимать.

Но это было бесполезно. Но стоило мне от них отойти подальше, как три мужика резко рванули в море.

— Пшшш… — озвучил их мой муж, хитро улыбаясь. — Прекрати мельтишить около них в своем бикини!
— Да ладно. Пусть сгорают!

Только тогда я обратила внимание, что их женщины были в плотных, закрытых чуть ли не по уши купальниках. Больше я к их мужчинам на пляже не приближалась.

Когда эта компания собралась уезжать, они подошли к нам с привычным для отъезжающих вопросом:
— А можно мы оставим вам свои овощи?

Так в нашу продуктовую корзину добавился целый ящик баклажанов, перцев и помидоров. И взятый нами на десять дней запас продуктов порядочно растянулся по времени.

Цель, с которой мы поехали на море, была выполнена. Наш сын пошел на поправку в первые же дни. Морская вода, золотой прибрежный песок и чистый воздух полностью очистили его кожу, и ни о какой диете речь уже не шла. Каждое утро перед завтраком муж с детьми паслись в зарослях дикой ежевики, или, как ее называют здесь, на Кубани, ажины. Они съедали ее по целой тонне и появлялись на горизонте счастливые и перемазанные.

После завтрака наша банда спускалась со своей крутой горы вниз к морю, пугая новых отдыхающих своим загорелым видом. Мы проходили мимо мокрых палаток, разбитых на берегу моря, на которых каждый вечер скатывалась с гор влажная прохлада.

Не пользуясь часами, мы жили исключительно по солнцу. Оно было к нам ласково и терпеливо. Купались и загорали мы ровно до тех пор, пока солнце не начинало припекать и предупредительно кусать нас за плечи. Мы тут же возвращались домой и обедали.

Дневной сон, тихий час — дело святое, особенно на отдыхе. Было забавно наблюдать, как дети укладывались спать. Они долго друг друга толкали, по очереди засыпая, и просыпаясь от очередного толчка, пока между ними не ложился муж. Тут они все вместе вырубались мгновенно.

После полдника мы опять спускались к морю. В это время солнце уже не жарило, и мы потихонечку наслаивали свой красивый бронзовый загар на зависть свежим туристам, старающимся мгновенно урвать запас солнечной энергии хотя бы на предстоящую зиму.

— Наконец мы вас увидели, — как-то поприветствовал нас наряд милиции, проверяющий документы у дикарей. — Сколько раз приходили сюда и видели только вашу палатку, идеальный порядок, да веревки с детским бельем.

Нас похвалили и разрешили оставаться на территории лагеря «Орленок» сколько нам это понадобится.

Следующей семьей, с которой мы познакомились в нашем лесу, была семья из Усть-Лабинска. Они отдыхали с сыном, уже школьником, и годовалой девчушкой. Они приехали на собственной машине и расположились рядом. Дружная, хорошая семья.

С ними было уютно и весело. Только всем постоянно приходилось следить за их малышкой. Эта бесшабашная барышня вообще не боялась моря, и стоило кому-то отвернуться, как она уходила в волны, как «тридцать три богатыря», то есть, пока ее макушка полностью не скрывалась под водой. Все по очереди постоянно ее вылавливали, она спокойно отфыркивалась и продолжала упорно шагать в море.

Несмотря на то, что отдыхали мы на закрытом пионерском пляже, мы вообще не видели купающихся детей. Точнее, пару раз вдали появлялся пионерский отряд. Дети быстро окунались в море и так же внезапно исчезали.

А на выходные людей заметно прибавилось. Одновременно поднялся и шторм. Солнце мило светило, но волны с таким грохотом обрушивались на песчаный берег, что можно было лишь прыгать на волнах, пытаясь потом удержаться на ногах. Это очень весело — сражаться с водной стихией, но уже не поплавать. И вдруг среди отдыхающих появился мужчина с мегафоном.

— Я прокурор этого района, — для начала громко представился он. — На море шторм и купаться запрещено. Спасателей здесь нет, и никто не будет вас вытаскивать. Ждем, пока море не утихнет. Всем понятно?

Народ покивал. Но минут через тридцать всё равно все потянулись в воду.

— Всем выйти из воды! — прогремел всё тот же голос. — Иначе вы все покинете зону отдыха. Я не шучу! Один человек заходит в воду, и вы все собираетесь и уезжаете.

Вот это был поворот! Два дня никто не подходил к воде, включая и семью прокурора.

— Ребята, а как вы собираетесь добираться до дома? — прозвучал через время вопрос от наших новых знакомых.
— Выйдем на трассу и будем голосовать.
— У нас есть другое предложение. Наш сын идет в школу, и нам нужно еще подготовиться. Мы видим, что у вас еще полно продуктов. И… Мы помогаем вам все это доесть, а потом берем вас и отвозим до дома.

Это предложение для нас стало отличным завершающим аккордом нашей морской эпопеи. Сейчас я уже и не помню, как мы все поместились в их Жигули. Четверо взрослых и четверо детей.

Хотя и наша палатка была всего лишь двухместной, а мы вчетвером со всеми вещами и дровами свободно там помещались. Детки спали посередине нас, но к утру сын обычно мигрировал вверх и устраивался там за нашими головами на подушках.

В последний день нашего пребывания на море я решила расслабиться и поваляться на золотом песочке и после обеда. Так как все мы были уже как негры, и мне в голову не могло прийти, что в последние дни августа, через пятнадцать дней загара, я за пару часов сгорю! За все время мы даже не подрумянивались, а день из-за дня аккуратно темнели. И тут я заработала солнечные ожоги! За пару часов! Талантливо! Это был, пожалуй, единственный минус за весь наш отдых, и то чисто индивидуальный.

Вот такие самые счастливые дни остались в нашей памяти. Родители мужа никак не могли понять, почему мы им ни разу не позвонили с моря, или хотя бы не отправили телеграмму, что у нас все в порядке. Конечно, мы им всё рассказали. Они поохали, поахали и простили нам нашу бесшабашность. Главное — все вернулись целые, здоровые и абсолютно счастливые!

P.S. Рассказ основан на реальных событиях

Марина Денисенко
04.05.2024