Глава 2

Но поломанное ребро оказалось лишь верхушкой айсберга. С того злополучного дня Светлана даже боялась затрагивать тему их расставания, а оно неизбежно приближалось.

Пока Юрий отлеживался в больнице, Светлана познакомилась с его врачом, который, быстро разобравшись в их отношениях, разрешал ей навещать его в неурочное время.

Здесь же Светлана впервые увидела и жену Юрия, и его детей. В белом халатике она вполне сходила за медсестру, и его жене даже в голову не приходила мысль обратить на нее внимание.

И хотя Юрий ни разу словом плохим о жене не обмолвился, Света представляла ее себе какой-то серой и глупой кряквой. На самом деле это была очень изящная элегантная женщина, по красоте порядочно превосходившая Светлану.

Вначале Света никак не могла понять, почему ей, такой красавице, он предпочел глупую девчонку вдвое младше себя. Но, став невольной свидетельницей их разговора, она это все же поняла.

Юрий очень уважал и любил свою жену и, похоже, относился к ней как к существу высшему, не способному на шалости и дурацкие поступки.

Возможно, эта безупречная добродетель, изящные стильные движения и умный взгляд светлых глаз встал неприступной стеной в их интимных отношениях. Невозможно было требовать от этой королевы тех безрассудных ласк, которым они отдавались у ограды городского сада, или в кабинете заведующего лабораторией, отлучившегося на полчаса на планерку.

Светлана следила за ней без тени зависти, представляя себя на ее месте.

«Когда я выйду замуж, я не позволю себе стать такой занудой», — внушала она себе, пожирая ее взглядом. Рядом с женой Юрий становился солидным и почтенным отцом семейства. И получилось так, что, став ему еще ближе, она отдалялась от него с каждым днем.

Немалую роль в этом сыграл и его врач. Белобрысый и развязный, он откровенно предлагал ей себя вместо «выбывшего из строя любовника».

Самое обидное, что Юрий воспринимал это как шутку и не делал даже слабой попытки поставить нахала на место. Но самым страшным стал последний день перед его выпиской.

— Я надеюсь, что ты, наконец, оставишь Юрия в покое, когда он выпишется из больницы?

Светлана замерла на месте. Ровный голос принадлежал жене Юрия:
— Голубушка, поищи-ка себе парня среди своих сверстников, ведь Юрий старше тебя как минимум в два раза.
— Вы что-то путаете.
— Нет, девочка моя. Я твой голос прекрасно знаю по телефону, когда ты ошибаешься номером, и твои дешевенькие духи давно уже стали мне противны. Я просто ждала, когда же Юра с тобой наиграется. Но ты отнимаешь у него слишком много времени. К тому же этот несчастный случай… Надеюсь, что все это останется между нами?

Светлана онемела.

— Вот и славненько. Я сразу поняла, что ты девочка умненькая.

Она развернулась и уверенной походкой вышла в холл.

Светлана проплакала всю ночь. «Убить свои лучшие годы на какого-то теленка, который даже и не подозревает, что его жене давно все известно.

А на что я вообще-то рассчитываю? Не замуж же за него выходить?» Она окончательно запуталась в своих чувствах и уехала на летние каникулы к чертовой бабушке, а точнее к дальним родственникам в захолустный волжский городок.

Ежедневно наблюдая за тяжелогружеными баржами и бестолковыми катерами, она занималась поочередно то самокопанием, то самобичеванием.

На молоденьких провинциальных парнишек она смотрела как на недоумков. Ее раздражали их неумелые приставания и хвастливые речи.

Общаясь на протяжении последних лет с Юрием, она так привыкла к изысканным комплиментам и галантному обхаживанию, что чувствовала себя принцессой, которую за волосы вытащили из кареты и посадили верхом на покрытого грубой попоной осла.

Непонятно, за что местные ребята дали ей прозвище «Клеопатра». Возможно, это был единственный красивый фильм, который они видели в своем убогом городишке. Но какой смысл они вкладывали в это слово, она так и не поняла.

Светлана вернулась домой так же внезапно, как и уехала. Она похудела и подстриглась, и стала похожа на озлобленного мальчишку.

Ее мама заметила, что дочка вернулась еще более раздраженной, чем была до отъезда.

— Я все понимаю, но косу-то зачем отрезать надо было? Единственное, что было в тебе красивого, и то отрезала, — ворчала мать.
— Мам! Ну это же не руки, ноги, отрастет еще.

Свете чертовски хотелось позвонить Юре, и она, как кошка, прохаживалась вдоль тумбочки с телефоном, глядя на соблазнительный аппарат.

Но она твердо решила первой не показывать свою зависимость и медленно гасла без его тепла, пока всерьез не заболела воспалением легких.

Юрий вырос в проеме двери, как фантом. Света никак не могла понять: это видение или…

— Девочка моя, ну разве же так можно? Даже не позвонила…

Света молчала. Комок встал поперек горла, и она не могла произнести ни слова, чтобы не зарыдать. А она твердо поклялась себе, что слез ее он больше никогда не увидит.

— Я с ума по тебе сходил! Уехала без предупреждения. Ты что, обиделась на меня, да?
— Нет, просто пришло время нам расстаться.

Света, наконец произнесла фразу, которую она так долго и тщательно репетировала.

— У тебя высокая температура.
— Нет, это не бред. Я прекрасно себя контролирую.

Он провел рукой по ее спутанным и влажным волосам. Она уткнулась в его ладонь, с трудом сдерживая слезы.

— А ты обо мне, глупышка, подумала?
— Я только о тебе и думала все эти годы.
— Подожди, что тебя не устраивает?
— Юра, уйди. Я очень тебя прошу.
— Хорошо, я приду завтра.
— Нет. Я познакомилась с отличным парнем.
— Девочка моя, ты же еще не научилась врать…
— Это правда. Мама! Проводи! Юрий Владимирович уходит.

Юрий на выходе поинтересовался, не нужно ли достать каких-либо дефицитных лекарств, на что мама пожала плечами, но на следующий день пустила его к дочери без вопросов.

Теперь все вечера он просиживал у ее постели. Мама, не зная, что связывает этого солидного мужчину с ее дочерью, относилась к его визитам довольно сдержанно, ожидая его объяснений. Но он упрямо молчал с ней, и она махнула на него рукой.

Болезнь не хотела отпускать девушку, словно понимая, что только это связывает последней нитью двух постепенно остывающих друг к другу людей. Розы, не успевая завянуть, уступали место новым пышным букетам, но Светлана не обращала на них никакого внимания.

Она так привыкла воспринимать его с закрытыми глазами, чувствуя только его тяжелое дыхание, что с интересом теперь его разглядывала. Как она и ожидала, очень многое в его внешности было придумано ей самой.

Нет, он не был принцем из восточной сказки, впрочем, как и она принцессой.

Просто чей-то муж, чей-то отец. Через десять лет ей исполнится двадцать семь. А ему? Ему пойдет шестой десяток. Смогут ли они на пляже дурачиться, как раньше? Ну, в его кабинете вряд ли.

— Рыжик, знаешь ли ты, что серьезные мысли не украшают твое чело?
— А что его может украсить? Морщины?
— Что с тобой происходит? Где ты?
— В нашем с тобой безрадостном будущем.
— Света, ты говоришь с оптимизмом столетней старухи, которая не смогла выиграть велосипедную гонку.

— Юра, а ты смог бы полюбить меня, если бы мне было сейчас шестьдесят три года?
— Что?
— Я нашу с тобой разницу перевернула наизнанку.
— Вряд ли.
— Отчего же?
— Ты в этом возрасте будешь слишком заумной. Мне не хотелось бы выглядеть перед тобой полным дураком.
— Сейчас же ты упиваешься властью над дурочкой?
— Девочка моя? Что за чертовщину ты несёшь? У тебя опять жар!
— Юра, брось! Ответь мне, не увиливая хоть раз.

Юра посмотрел на Светлану долгим тяжелым взглядом.

— Мне с тобой хорошо.
— И это всё?
— Света, ты можешь объяснить мне, что все это значит?
— Юра, ты помнишь ту кошку?
— Опять за старое…
— Похоже, она действительно перебежала нам с тобой дорожку. Уходи.

Они встретились в кафе через год совершенно случайно. Юрий был в сопровождении двух длинноногих девиц в отличном настроении.

— Кого я вижу! Рыжик, здравствуй!
— Привет, Юрий Владимирович! Как дела?
— Отлично. Почему не звонишь, я очень соскучился!
— Я вижу.
— Девочки, подождите меня за столиком, — он вежливо стряхнул с себя обеих девиц.
— Рыжик, не подумай чего. Принимаю объект. Я в комиссии.
— Хороший объект.
— Да нет же. Это пре-зент!
— Я за тебя очень рада.
— Я тоже. Извини, меня ждут.

«Презенты» заключили Юрия в объятия, Светлана же, расплатившись за кофе, покинула их любимое старое кафе, где они проводили долгие зимние вечера.

За ней тенью двинулся долговязый белобрысый парень.

«Долго он еще будет меня преследовать?» Парнишка ходил за ней тенью вторую неделю, не приближаясь и даже не делая попытки познакомиться.

— Мальчик! Подойди ко мне! — Светлана неожиданно обернулась.

Захваченный врасплох парень, опустив голову, быстро к ней подошел.

— Ну и что? Долго ты еще за мной будешь вот так вот ходить?

Парень молчал.

— Да ты что? Глухонемой что ли?
— Не — ет…
— Слушай, или говори, что тебе надо, или отстань навсегда.
— Вы очень красивая, даже со стрижкой.
— Что? Откуда ты меня знаешь?
— Когда вы приезжали к нам…
— Куда?

Светлана внимательно смотрела на парня.

— К тетке.
— Боже мой, откуда же ты взялся на мою голову?
— Мы переехали сюда полгода назад, и я увидел вас, но сомневался. Чужой город…

Похоже парень понемногу обретал речь.

— А почему «Клеопатра»? Кто дал мне это прозвище?
— Клеопатра? Ты что, обиделась что ли?
— Нет, но почему?
— Красивая и властная, как ты.

Светлана остановилась и пристально посмотрела на своего спутника.

— А как тебя зовут?
— Юра.

Назовись он Цезарем, это не произвело бы на нее такого впечатления.

— Как? Юрий?
— Юрий Сергеевич.
— Хорошо хоть не Владимирович. Пошли, я покажу тебе наш город!
— Стой!
— Что случилось?
— Пошли в другую сторону.
— Юра, объясни, что произошло.
— Да так, пустяки.

Светлана перехватила взгляд Юрия. Миленький черный котенок гонялся за бумажкой, не обращая на них никакого внимания.

— Что, боишься?
— Да не люблю я их.
— Посмотри, какой он забавный.

Девушка взяла на руки глупый черный комок. Котенок внимательно на нее посмотрел и тут же занялся ее блестящими пуговицами.

— Как ты его назовешь?
— Цезарем!
— А если это кошка?
— Тогда — Клеопатрой!

Котенок, похоже, не возражал, уютно устроившись на груди у девушки.

Марина Денисенко
16.02.1996